Власть последнего Хранителя

– Пап, пожалуйста, можно я только посмотрю? Мешать не буду, просто посижу в сторонке.

– Ну если тебе так хочется, смотри. Только не мешай.

– Хорошо! – И мальчик устроился на стоящей неподалеку скамейке.

– Итак, Кайл, – Артис поднял свой меч, – начнем.

Молодой человек почти автоматически парировал удары. Слева, справа, блок, отступить назад и ударить снизу. Ему казалось, что он наперед знает, откуда ему ждать атаки, и успевал приготовиться к ней. Это и радовало, и разочаровывало одновременно. С одной стороны, знать, какой следующий прием применит его противник, было полезно, так как обеспечивало ему стопроцентную победу; с другой стороны, не было того азарта, какой он испытывал, беря в руки лук. Попадешь или не попадешь в цель? Кровь бурлила в венах, от его умения и сосредоточенности зависело все, но он до последнего не знал, увенчаются ли его усилия удачей. А тут знай себе размахивай мечом направо и налево, неинтересно совершенно.

Артис сделал ложный выпад (откуда стало понятно, что он ложный?), Николай, стараясь не выдать, что разгадал уловку учителя, сделал движение под удар, а потом резко поменял направление меча и выбил оружие из рук наставника.

Артис в недоумении уставился на своего ученика:

– Что ты сейчас сделал?

– Как – что? – удивился тот. – Победил в схватке. Тебя это не радует?

– Да нет, то есть радует, конечно, но не в этом дело.

– А в чем?

– Откуда ты узнал, что последний прием ложный?

– Не знаю, – он пожал плечами, – наверное, сообразил, или ты раньше показывал его.

– Нет, не показывал. Этого приема ты не мог знать.

– Да в чем дело? – не вытерпел Коля. – Я же разгадал его?

– Вот именно! – Глаза Артиса загорелись. – Как будто тебе кто-то подсказывал, что я сделаю в следующий момент.

– Да, что-то похожее я ощутил.

– И давно это у тебя?

– Что?

– Предчувствие!

– А-а. Хм, – Николай сосредоточенно тер шрам на щеке. – Точно не скажу, видимо, уже давно. Хотя, когда мы разучивали отдельные движения, такого не было. А вот когда стали тренироваться друг против друга, тогда, пожалуй, это и появилось.

– Так вот, значит, в чем дело!

– Что тут у вас случилось? – подбежал Эрик.

– Сынок, ты знаешь, кто такие вейлинги?

– Только в общих чертах, – с готовностью ответил мальчик. – Это высшая воинская каста. Она малочисленна, ее члены практически непобедимы в бою и никто не знает секрет их неуязвимости. При встрече с ними мало кто выживает, тот же, кого они хотят убить намеренно, обречен.

– Прекрасно. А знаешь ли ты, сынок, что стоящий перед нами человек – самый настоящий вейлинг?

– Кто? Я? – Коля недоверчиво уставился на отца с сыном.

– Да, ты, – с сияющей улыбкой ответил Артис.

– Да ты что, смеешься? Я, конечно, неплохо обращаюсь с мечом, однако далеко не совершенно. А эти, как их, вейлинги, судя по рассказу Рика, весьма серьезные парни. Мне далеко до них. Ты же сам сказал, что я посредственно сражаюсь.

– Это потому, что я, старый идиот, не увидел сразу, кто ты.

– Тогда объясни подробнее, что заставило тебя сделать такой неожиданный вывод? – Коля выжидающе смотрел на учителя.

– Хорошо. Как вам уже известно, вейлинги – прекрасные воины. Ты, сынок, все правильно сказал. Но за исключением одного. Я могу сказать, в чем заключается секрет их неуязвимости.

– И в чем же? – хором спросили оба.

– Если не будете перебивать, узнаете! – загадочно улыбаясь, проговорил Артис.

– Все дело в равновесии.

– Опять оно! – начал было Николай, но Эрик шикнул на него, опасаясь, что отец передумает открывать эту волнующую тайну.

– Да-да, равновесие, – продолжил Артис. – Поскольку вы умеете его находить и чувствовать это состояние, то понимаете, что весь окружающий нас мир находится в особой гармонии, вы также можете ощущать малейшее ее волнение. Что же может вызвать наиболее существенные изменения в равновесии? Правильно – человек. Говорят, что мысль материальна; а если она несет в себе стремление убивать? Вы только представьте, насколько сильными должны быть колебания! Добавьте к тому еще и наличие оружия в руках этого индивида и готовность его применить… В общем, такое чувство никогда не спутаешь ни с чем иным.

Николай и Эрик, вслушивающиеся в каждое слово наставника, переглянулись. Никогда прежде они не сталкивались с подобным, и им сложно было представить, что имеет в виду Артис. Тем не менее друзья безоговорочно верили сказанному и понимали, что рано или поздно этот опыт может им пригодиться. Артис же был погружен в свои объяснения и не заметил замешательства своих учеников.