Власть ножа

Но слушателям обычно важен не столько смысл речи, сколько её «драйв», энергетика, чем в полной мере обладали проповеди Артемия. И Угорь был совершенно прав, рассказывая Бархану и другим своим подельникам, что послушать Артемия зеки валили толпами. Когда же бывшему завскладом театрального реквизита пришло в голову, что для его учения полезно было бы обзавестись собственной символикой, он, изобретая таковую, долго не мучился. Здесь сыграла свою роль страсть к холодному оружию, и эмблема в виде скрещенных ножей вскоре стала украшать одежду проповедника. Возможно, именно эта эмблема поначалу привлекла внимание Вити Перышка, который сам не расставался с ножичком, к фигуре брата Артемия, и лишь позже юношу пленили неповторимые слова и музыка его речей. Федос, который покровительствовал Артемию, добился для него неслыханной привилегии у начальника лагеря — Учителю разрешили отращивать волосы и бороду. Полковник внутренних войск внял аргументам вора в законе: чтобы речи Артемия как можно благотворнее влияли на зеков, его внешний вид должен соответствовать статусу проповедника. Ну и, само собой, руками заключенных был построен молельный дом. При освобождении Артемия не только Федос, но и многие другие влиятельные воры снабдили его рекомендательными письмами к своим московским коллегам. Это дало возможность Артемию собрать необходимую сумму для открытия «Божьего дома». Он начал функционировать в здании неработающего кинотеатра «Планета» в Матвеевском, где в данный момент недавний зек нес слово Господнее в массы. Артемий быстро приметил любимого ученика и, как понял Витя, постарался побыстрее закончить проповедь. Божий человек кивком головы пригласил его в знакомое помещение за черным занавесом. Они остались наедине, и Артемий с очевидным беспокойством оглядел Витю. — Я читал в утренних газетах и слышал по радио, что ночью была попытка ограбления банка и все налетчики уничтожены, — встревоженно произнес он. — Знаешь ли ты что-нибудь про это дело? — Я в нем участвовал, брат Артемий, но, благодаря твоим молитвам, свершился промысел Божий, и я, как видишь, жив и здоров. — Но ты не под подозрением, хвоста за тобой нет? — совсем не в стилистике своих речей спросил руководитель «Божьего дома». — Нет, — твердо ответил Перышко, — ушли чисто. И я для Божьего дела свою долю принес. Он расстегнул сумку и показал деньги. — И это вся твоя доля? — с сомнением спросил Артемий. — Ты что же, и себе ничего неё оставил? — Нет, — безмятежно ответил налетчик, — здесь все двести тридцать три тысячи долларов. — Так не годится, — покачал головой Учитель. — Тридцать три тысячи оставь себе. Тебе нужно приобрести машину — недорогую, но новую. Да и жить и столоваться на что-то надо. Ты сюда приехал на общественном транспорте? — Пешком. — Сейчас мой человек отведет тебя на автомобильный рынок. Здесь рядом. Купишь «шестерку» — шиковать не надо. Как у тебя с документами? — Паспорт и права у меня официальные. — Очень хорошо. С завтрашнего дня можешь приступать к работе на наш Божий дом. Что делать, я тебе покажу. — Как скажешь, брат Артемий. Но я тебе хотел поведать о том, что со мной ещё произошло. — Что же? — спросил предводитель «Божьего дома» не без тревоги. — Я повстречал Единственную! — восторженно объявил Витя. — Вот как? А так ли это на самом деле? Чаще ли забилось твое сердце? Потекла ли быстрее кровь по жилам, обтекая чресла огненными струями? Возникло ли в душе ясное сознание того, что такой женщины ты ещё не встречал и более никогда не встретишь? — Все так и было, брат Артемий, — уверенно ответствовал Перышко. — Тогда — на колени, брат мой! Коли эта Женщина — Единственная и ниспослана тебе Царем Небесным, да будет благословенен ваш союз. Отныне ты обязан добиваться её души и тела. И ты этого добьешься. И никто не сможет помешать вашему единению, хотя многие захотят. Но рука, замахнувшаяся на ваш союз, — отсохнет. Коварные планы лихих людишек во вред вам обоим или каждому из вас в отдельности, обернутся против самих злоумышленников. И во имя этой своей Любви не бойся преступать никакой писаный закон. Ибо любовь — от Бога. Она выше любого людского закона. Целуй этот символ Божественной власти, брат мой, — Артемий протянул к губам коленопреклоненного Вити эмблему в виде скрещенных ножей, висевшую у Учителя на груди. — Ты теперь не только во власти ножа, но и под охраной ножа. А значит, не только во власти Божьей, но и под охраной Божьей. Перышко с волнением прикоснулся губами к священному символу. — И еще. Возможно, случится так, что тело твое сольется с телом какой-нибудь другой женщины. В том греха нет, если лоно её требует твоей любви. Это — богоугодное дело. — Артемий немного помолчал и добавил вполне по-деловому: — Впрочем, Единственной знать этого не следует, а вот сама Единственная должна принадлежать только тебе.

Витя Перышко

26 июня, среда: вечер