Власть молнии

– Явились, не запылились, благо пыль дождём прибило, – проговорил Читрадрива. – Ну что ж, скоро нас призовут в гридницу. Узнаем, что решил насчёт колдуна и его подручного местный правитель.

Однако гандзак ошибся. За ними не прислали ни до обеда, ни после. Только вечером явился Ипатий и угрюмо буркнул:

– Ну, Хорсадар, Дрив, ступайте оба к Остромиру. Ждёт он вас.

Гридница была длинной прямой комнатой на манер парадного зала, только поменьше и не с каменными стенами, а с деревянными. Возможно, так строили из-за прохладного климата, ведь в деревянном доме теплее. «Думали, едем на юг, отогреемся, а тут, оказывается, хуже, чем в Орфетанском крае», – твердил гандзак, недовольный тем, что им с Карсидаром запретили драться на палках (эти упражнения согревали).

К стене гридницы прислонился Михайло. Он был без доспехов, но с мечом. А на стуле с высокой спинкой развалился нарядно одетый тысяцкий. Правда, спинка такой высоты лишь подчёркивала малорослость коренастого широкоплечего Остромира, и, несмотря на всю серьёзность момента, Карсидар едва сдержал улыбку.

– Эй, Ипатий, проверь, нет ли кого за дверью, – обратился сотник к бородачу, вошедшему в комнату вслед за Читрадривой и Карсидаром.

Ипатий выглянул за дверь, отрицательно мотнул головой и остался стоять около входа. Кроме них ни в гриднице, ни около неё никого не было.

– Хорошо. – Остромир подобрался, даже привстал немного на стуле, чтобы казаться выше, и сказал гостям:

– Слыхал я, что вы научились говорить по-нашему. Так?

– Верно, научились, – подтвердил Карсидар.

В глазах тысяцкого мелькнуло изумление. Он задумчиво подкрутил левый ус и обратился к Михайлу:

– А ты часом не напутал? Или они тебя поначалу обманули?

– Что ты, Остромир! – Михайло растерянно развёл руками. – Лопотали они бойко, это верно, да только всё по-своему, непонятно. Но чтобы так…

– Не подозревай за Михайлом худого, – поддержал начальника Ипатий. – Я сам могу подтвердить, что они выучились. При мне ведь дело было, я за ними, почитай, неотрывно наблюдал.

– Наблюдал, – тысяцкий тяжело вздохнул. – Как же ты не доглядел, что колдун молнией в святую церкву ударил?

Остромир вперил жёсткий взгляд в Карсидара и резко спросил:

– А ну, Хорсадар, сознавайся: кидал молнию в церкву?

«Не отвечай необдуманно, он не в духе. Видимо, что-то случилось в столице», – почувствовал Карсидар мысль Читрадривы.

Впрочем, он и сам насторожился, уловив витавшую в воздухе подозрительность, попробовал аккуратно проникнуть на самый краешек сознания сотника, как учил гандзак. И, прежде чем чуткий Михайло вздрогнул, Карсидар уже знал: точно, поездка не удалась. По крайней мере, её результаты оказались для русичей неожиданными.

– Что такое церква? – спросил он, чтобы слегка протянуть время. – Дом, у которого молнией разбило пристройку?

– Ты малоумным не прикидывайся! – строго сказал Остромир. – Знаешь ведь, куда метил, чёрная твоя душа. Аль ещё в какое место целился?

И тысяцкий обратился к Ипатию:

– Другого чего не разбило?

Бородач отрицательно мотнул головой, а Карсидар сказал как ни в чём не бывало:

– Не направлял я молнию в церкву вашу. Да и как я мог сделать это, сидя взаперти?

– На пристройке башенка была, – вставил слово Читрадрива. – А молния всегда в высокое место бьёт – в деревья и в дома.

Остромир глянул исподлобья на Михайла, проворчал:

– Ишь, и этот лопотать по-нашему выучился! Оба они одного поля ягоды. – После чего обратился к гандзаку:

– Ты не суйся в наш разговор, а то не посмотрю на ваше колдовское звание и допрошу обоих, как полагается! Живо мне всё выложите.

«А ты не пугай», – хотел ответить ему Карсидар, но был остановлен Читрадривой, который мысленно велел ему не раздражать лишний раз тысяцкого.

Видя, что гости не вступают в препирательство, Остромир немного смягчился и продолжал:

– Зря вы так поступили с церквой наших любимых святых. Слух о том докатился уже до самого митрополита…

– Святые – это ваши боги? – всё-таки не выдержал Карсидар.

Тысяцкий издал то ли вздох разочарования, то ли стон.

– Поганцы они оба, и Хорсадар, и Дрив, – заметил Ипатий.

А Михайло пояснил, как умел:

– Бог у нас один, и Он есть Господь Иисус Христос, как учит Евангелие. А святой – это человек, который ходил в Боге и поступал по Его заветам. Наибольшие из наших святых – это Борис и Глеб, княжичи, сыновья Володимира Великого. Были они схоронены в этой самой церкве, которую ты, поганый колдун Хорсадар, молнией разбил.

«Ты что-нибудь понял?» – мысленно спросил Карсидар.

«То же самое, что у нас, – отозвался Читрадрива. – Русичи считают, что бог у них один, а на самом деле богов этих много. Как и наши боги, Борис и Глеб жили с ними, даже были детьми их правителя. Однако не стоит заострять на этом внимания. Видишь, тысяцкий крайне мрачен. Определённо, случилось что-то нехорошее».

А вслух сказал:

– Вот ты постоянно твердишь, что мой товарищ ударил молнией в церкву. Но с чего ты взял, будто мы можем повелевать грозой? Нам это непонятно.

– Михайло? – обратился Остромир к сотнику.