Власть как насилие в утопии Стругацких - опыт деконструкции

Хочется заметить, что критика тоталитаризма у Стругацких основывается на глубоком раскрытии механизмов и природы толталитарной власти. Представляется возможным ее сопоставить с пониманием власти у Мишеля Фуко, которое изложено им в работах "генеалогического" цикла, прежде всего таких, как "Археология знания" и "Надзор и наказание". Ниспровергая традиционный взгляд на власть как на иерархическую систему бинарных оппозиций господства и подчинения, Фуко провозглашает концепцию " множественной, автоматичной и анонимной власти". Отношения власти в его понимании безличностны, они не устанавливаются начальственным произволом, а формируются на основе господствующей в обществе "политики истины", которая никем не может быть сформулирована в явном виде. Вне-сознательное тело власти манифестирует себя через конкретные аппараты власти, но оно же вдохновляет и оппозиционные центры, которые являются лишь другой стороной отношений власти и воспроизводят ее, по мнению Фуко, в той же степени, что и "уполномоченные" авторитарные институты. Система власти выстраивается с_н_и_з_у_ в_в_е_р_х_, когда "оппозиционные" и "лояльные" дискурсы сливаются в общую "силовую линию". Ее направление определяет доминирующая эпистема, т.е. скрытые от непосредственного наблюдения способы фиксации "бытия порядка" и "нормализации" индивидов. Одним из важных моментов концепции власти у Фуко является тождественное единство власти и познания, по-разному проявляющееся в различных исторических эпохах. Так, Фуко считает, что в раннеисторических эпистемах акцент делался на явные формы зависимости и подчинения. Одним из главных дисциплинарных воздействий являлась пытка, в ходе которой тело наказуемого становилось конкретной точкой манифестации власти, утверждения асимметрии сил. Фуко специально отмечает, что тело преступника удавалось полностью подвести под социальный контроль: не оставалось ни одного сустава, которому не соответствовала бы разработанная система дознания. Что касается современной власти, то она претендует на господство не только над телами, но и над душами людей. С этой целью она включает индивидов в непрерывный круговорот самодостаточной социальной деятельности (работа и т.п.), доступной ее контролю. В качестве примера, иллюстрирующего концепцию власти-знания, Фуко приводит архитектурную новинку 1791 г. - "паноптикум Бентама", все сложно структурированное и заполненное разнообразными дликовинами пространство которого могло быть обозримо из одной центральной, контрольной точки. Так и в обществе: тотальность надзора обеспечивается сложной системой норм, запретов и разрешений, основанных на моральных императивах, которые ставят любую социальную деятельность под контроль и управление господствующей рациональности.

Легко заметить, что концепция власти у Стругацких близка вышеизложенному. Власть не может быть установлена директивным порядком напротив, как в "Улитке на склоне", начальственные директивы слепо следуют сложившимся отношениям власти. Власть не может быть свергнута оппозиционными центрами - тот же Арата Горбатый из "Трудно быть богом" не мыслит свою революционность вне обычных способов установления господства; если он убъет короля, то и сам станет королем, вдобавок более жестоким. Другой персонаж из того же ряда - Айзек Бромберг, вечный оппозиционер, а по сути - полный единомышленник "рыцаря плаща и кинжала" Сикорски. И тот, и другой видят задачу своей жизни в том, чтобы обеспечить "прозрачность" социального пространства, в частности, всю научно-исследовательскую деятельность сделать доступной надзору и контролю общественной рациональности. Они расходятся в средствах, но знаменитая "битва железных старцев" напоминает диалог глухих вовсе не поэтому. Им нечего сказать друг другу, они солидарны во всем и апеллируют к одному и тому же машинообразному (компьютерообразному) телу власти-знания. О значении для Утопии Стругацких последней концепции здесь уже было сказано. Можно также отметить, что герои Стругацких подозрительно едины в своем признании уникальности человеческой личности, которая может - и, более того, просто обязана - проявляться в разнообразных увлечениях, занятиях, хобби и т.п. Они едины и в своем непринятии Смерти, которая, по их мнению, не имеет права на существование; _к_а_ж_д_у_ю_ смерть, _к_а_ж_д_у_ю_ боль, к_а_ж_д_ы_й_ акт отчуждения они воспринимают, подобно осужденному альтисту Данилову, как мучительную личную трагедию. Они пытаются бороться с нею: вплоть до изменения законов мироздания. Безусловно, Стругацкие отдают себе отчет в условности вводимых ими норм и запретов, переопределения морально-этических мотивов деятельности известных социальных институтов. И если они все же "идут на подлог", совершая акт насилия над текстом и над читателем, то они, видимо, делают это осознанно и с полной ответственностью.