Власов как «монумент предательству»

— Сталин, как и Черчилль, — сказал Кёстринг, — часто резко менял курс своей политики; Гитлер же никогда не изменит своей политики в отношении России. «Фюрер» заявил раз и навсегда, что он и не помышляет предоставить народам России независимость. Поэтому Русская освободительная армия останется фикцией.

Когда же Штрик-Штрикфельдт предложил организовать генералу встречу с Власовым, тот сразу же отклонил наивное предложение:

— Власов стал пугалом для «фюрера» и господ на верхах ОКБ. Поэтому я предпочитаю выполнять мои чисто солдатские и человеческие обязанности без связи с ним.

По поводу же популярности Власова Кёстринг вообще возразил:

— Этому я не верю. В России военные никогда не были так популярны, как в Германии. Русские думают и чувствуют иначе. А факт остаётся фактом, что Гитлер не хочет ничего слышать о Власове. И если в будущем нам придётся когда-нибудь опереться на какую-либо ведущую русскую личность, — что нужно было бы, кстати, сделать ещё в 1941 г., — то мы должны будем найти другого человека.

Старый знаток России и в этом был прав!

Когда Штрик-Штрикфельдт изложил Власову точку зрения генерала Кёстринга, тот просто отказался иметь что-либо общее с «кёстрингскими наймитами»^{354}.

12

Положение на Восточном фронте с каждым днём становилось угрожающим. Уже в апреле 1944-го советские войска перешли государственную границу СССР. «Власовцы» внимательно следили за обстановкой на фронтах и в самом узком кругу стали обсуждать планы действий на случай крушения Третьего рейха.

Предполагалось установить контакты с англосакскими державами и с французским движением Сопротивления. Для содействия можно было использовать НТС — эмигрантскую организацию.

Власов считал:

— В глазах американцев и англичан мы, вероятно, не «унтерменши» и не «подмастерья мясника», употребляя выражения Гиммлера, но мы — изменники, потому что боремся против правительства своей страны.

Он, как всегда, много говорил, но при этом действительно искал выход.

— Думаю, что единственный выход — всеми силами стараться сохранить и по возможности растить русскую «живую силу» до краха нацистов. Только если мы станем фактором силы, мы, вместе с чехами, поляками, югославами, благоразумными немцами и другими народами Европы, можем рассчитывать, что рано или поздно, англосаксы признают нас, — аргументировал Андрей Андреевич.

В январе 1944 г. Штрик-Штрикфельдт изложил генералу Гелену беседу с Власовым и свои мысли о крахе Германии. Он, в частности, предложил отправиться в Португалию, чтобы там установить связь со старым школьным другом, занимавшим до 1929 г. видное положение на британской службе.

— Подобные контакты немцами по разным линиям недавно уже намечены, так что надо подождать результатов, если же будет нужно, я вернусь к вашему предложению, — успокоил капитана генерал.

Весной Гроте свёл Штрик-Штрикфельдта с молодым издателем журнала СС «Чёрный корпус» Гюнтером д'Алькэном. Ему каким-то образом удалось добиться согласия Гиммлера на участие нескольких власовских офицеров в пропагандной операций СС на Восточном фронте с целью привлечения перебежчиков. Штандартенфюрер д'Алькэн руководил пропагандой СС.

Судя по всему, СС меняли свою политическую концепцию. Так наряду с бельгийскими, голландскими и норвежскими частями СС, были созданы эстонские и латышские части. В процессе организации находились галицийские формирования, силой до дивизии. Вопрос стоял и о создании русских частей…

Готовилась акция под названием «Скорпион». СС предоставляли русским только технические возможности. Акция должна была повлиять на изменение курса на всём Восточном фронте.

Но не всё было просто для Власова.

Во-первых, до начала этой акции бесследно исчез Зыков вместе со своим адъютантом Ножиным…

Во-вторых, д'Алькэн сразу же предложил Жиленкову возглавить «движение» вместо Власова. Жиленков отказался, не желая брать на себя непосильную ношу, чем, по сути, спас своего шефа. Его могло ожидать то же самое, что и еврея Зыкова.

Таким образом, несмотря на нежелание СС сотрудничать с Власовым, другого выбора не было.

Оставался Власов. С обнародованием политических целей Русского освободительного движения появилась надежда расшатать мощь Красной Армии. Именно акция «Скорпион» была первым шагом в этом направлении. Тем более что шла речь о судьбе Третьего рейха.

По воспоминаниям Штрик-Штрикфельдта, часть руководящих эсэсовцев начала понимать критическое положение: «Меня бомбардировали телефонными звонками и просьбами об информативных встречах с разных сторон, включая промышленников и министерство Шпеера. Мне говорили: «Это очень важно и спешно. Дело идёт о том, чтобы получить информацию о «Власовском движении» из первых рук. Власову, может быть, удастся помочь. И нам тоже!»

В итоге случилось невероятное.