Владыки

— Тогда упрощать не буду. Вам, как специалисту, должно быть известно, что путешествие во времени невозможно без перемещения в пространстве. Земля вращается и движется вокруг Солнца со скоростью тридцать километров в секунду. Солнечная система перемещается в пространстве со скоростью двести километров в секунду. Движется Галактика в межгалактическом вакууме, не стоит на месте скопление галактик… Короче, чтобы попасть хотя бы в прошлый миг и в ту же точку, необходимо с небывалой точностью рассчитать, где была Земля в то мгновение, и лишь тогда пробивать скважину во времени. Но мы обошли это препятствие тем, что вели самофокусировку хроноскважины.

— И на время эксперимента канал скважины сохраняется?

— Вы хорошо схватываете суть. В ходе эксперимента «стволом временного пробоя» связываются все миллионы Земель различных эпох.

— Что же произошло?

— Мы решили уйти в прошлое на глубину в пять миллиардов лет, и моменту образования Земли. — Марич нахмурился. — Но хроноген почему-то глубже одного миллиарда не шел, несмотря на увеличение мощности пробоя. Он словно напоролся на слой времени повышенной твердости. И тогда возникла идея применить направленную реакцию хронораспада.

— После чего и произошла катастрофа?

— Не знаю. Раз двадцать мы запускали хроноускоритель без ощутимых результатов. На двадцать первый…

— Понятно. Ну, а что послужило причиной катастрофы?

— Не люблю гипотез. Я не теоретик, а инженер-механик. Практик, занимающийся аппаратурой. Вам лучше поговорить со Златковым.

— А все же? Разве у вас нет своего мнения?

— Считаю, что хроноген ни при чем, — сухо проговорил Марич. — Башня ускорителя снизу доверху напичкана системами безопасности и контроля, автоматически прекращающими эксперимент при малейшей опасности. Нет, я не знаю, что случилось.

— Что же, — вздохнул Павел, — и на том спасибо.

Он достал бинокль и принялся рассматривать белоснежное здание лаборатории с черными провалами окон. Казалось, все помещения заполнены странным черным дымом.

Вдруг из-за здания выпрыгнуло круглое черное пятно и стремительно помчалось к близкой белой стене Ствола. Павел разглядел паукообразное существо с длинными суставчатыми ногами, двумя парами глаз, глянцевитым эллипсоидом тела. Поглядывавший на инспектора Марич вскинул к глазам свой бинокль.

— Конкистадор, — пробормотал он через минуту. — Автомат обслуживания ускорителя и оборудования лаборатории. Вполне самостоятелен, дитя второго поколения «мыслящих» автоматов.

Павел повел окулярами в сторону, в километре обнаружил ряд черных труб, направленных на белую башню хроноускорителя, и повернулся к ним спиной.

— Поехали. Центр далеко отсюда?

— Почти под нами.

Центр пояса защиты представлял собой подземный бункер с энергохозяйством и собственной универсальной вычислительной машиной. Зал управления и контроля площадью в триста квадратных метров был занят низкими пультами автоматического монитора защиты, аппаратуры наблюдения, контроля параметров среды, связи и передачи информации. Стены зала служили экранами комбайнов оперативной связи и наблюдения, на один из них был выведен объемный геологический разрез до километра глубиной того участка, где стоял Ствол: на фоне коричнево-черных пластов с вкраплениями красных, оранжевых и желтых полос и трещин — голубоватая круглая колонна, постепенно растворяющаяся в породах равнины на глубине в двести метров.

Атанас Златков сидел в кресле возле одного из пультов, на рукаве его плотной рубашки выделялся алый ромб с маленьким серебряным сфинксом. Это был крупный смуглый мужчина с шапкой блестящих черных волос, медлительный и, как показалось Павлу, несколько апатичный.

— Вы далеко не первый, кто просит меня объяснить причины катастрофы,

— сказал он в ответ на вопрос инспектора. — Но специалисты вашего ведомства не любят иметь дело с домыслами, им подавай факты, не так ли?

— В общем верно, — согласился Павел. — Вы хотите сказать, что факты, известные вам, в равной мере известны всем остальным, а новых не прибавилась. Угадал?

Златков с проснувшимся интересом окинул Павла взглядом.

— Профессиональная интуиция? Впрочем, неважно, новых фактов у меня в самом деле нет. — Он нахмурился. — Самый страшный из фактов — гибель коллег! А я вот уцелел… и Маричу повезло, — кивок в сторону инженера, устроившегося в кресле перед экраном. — Двое из всего персонала!

Павел промолчал. Трагедия была настолько свежа в памяти этого человека, что любой вопрос о лаборатории воскрешал события и бередил душевную рану. Но не спрашивать инспектор не мог.

— Хорошо. Если вам это необходимо, я выскажу свои предположения. — Златков заговорил быстро, с солидной долей злости. — Связи с лабораторией нет, внутрь пробиться до сих пор не удается. Обычные жестко запрограммированные киберы просто не возвращаются, а конкистадоры не хотят подходить к зданию даже на сто метров. Знаете, что такое конкистадор?

Павел вспомнил биомеханического «паука» и кивнул.

— Странное название для кибера.