Владыка Севера

— Я бы не осмелился побеспокоить тебя, если бы не находился в весьма затруднительном положении, — ответил Джерин.

Это было абсолютной правдой, ибо, даже произнося эти слова, он опасался, что, возможно, найденное им средство спасения обернется для него более тяжкими последствиями, чем нашествие гради.

— А почему меня хоть на винную ягоду должны волновать твои неприятности, принц Севера? — В устах Маврикса титул Лиса звучал ядовито-приторно. — Почему бы мне не возрадоваться им, а?

— Во-первых, потому, что не я им причиной, — ответил Джерин. — А во-вторых, потому что те боги, которые явились их причиной, теперь намереваются превратить северные земли в холодный мрачный край, где почти ничему не дано будет вырасти и где на многие месяцы все погрязнет во льдах, снежных заносах и сырости. — Осознав, что случайно сказал последнюю фразу в рифму, Лис пожалел, что размер двустишия подгулял. Маврикс ценил все искусное.

— Это звучит… неприятно, — признал ситонийский бог. — Но спрашиваю тебя еще раз: какое мне до всего этого дело? Ваши варварские северные земли едва ли можно отнести к интересующим меня территориям, знаешь ли. Вы, элабонцы, не самый лучший народ. — Бахрома на тунике из кожи молодого оленя затрепетала, когда бог передернулся, демонстрируя, что он думает об элабонцах. — А лесные разбойники, которые нынче заполонили эти края, — еще хуже. Если со всеми вами случится нечто жуткое, что с того?

— Гради гораздо хуже, как и их боги, — упрямо продолжал Джерин. — Ты можешь быть не самого высокого мнения о Даяусе, а уж что ты думаешь о Таранисе, Тевтатесе и Есусе, я вообще понятия не имею, но у тебя свое место, а у них — свое. Ты не пытаешься потеснить их, а они — тебя.

Он не стал упоминать Бейверса, который в некотором смысле был весьма близок к Мавриксу, что заставляло их скорее соперничать, чем дополнять друг друга. И уж тем более он не упомянул Байтона. Ведь именно в результате ссоры того с Мавриксом чудовища, наводнившие северные земли, были загнаны обратно в свои мрачные подземелья. Если ситонийский бог задет этой ссорой, он еще напомнит о ней Джерину сам. Если же нет, то напоминать ему о ней не стоит.

Маврикс фыркнул.

— Я никогда не сталкивался с богами гради, как и они со мной, впрочем. Насколько я знаю, вы, люди, можете лгать, исходя из своих мелких резонов. Люди… да, они таковы. — Он снова фыркнул с утонченным презрением.

Но не выказав при этом большого ума. Не доверяя резонам Джерина, он даже не заметил в них цепи логических ошибок и упущений. При достаточной хитрости, разворотливости и везучести им, пожалуй, можно и управлять… как едва выезженной лошадкой. Никогда нельзя быть уверенным, что она пойдет в нужном тебе направлении, но если дать ей понять, что остальные пути еще хуже, то у тебя появится шанс.

Однако Маврикс не был лошадью, он был богом и обладал соответствующими способностями и силой. А потому Джерин сказал:

— Если ты сомневаешься в моих словах, загляни в мое сознание и сам увидишь, как проходили мои встречи с гради и Волдар. Обладая божественной мудростью, ты поймешь, лгу я или нет.

— Я не нуждаюсь в твоем позволении, человечишка. Я могу сделать это в любой момент, когда захочу, — ответил Маврикс. Через минуту он добавил: — Но благодаря этому предложению с твоей стороны я теперь думаю о тебе лучше… чуточку лучше.

И тут внезапно внутренний мир Джерина словно бы вывернули наизнанку. Возникло ощущение, что это не Маврикс вошел в его сознание, а скорее его сознание вдруг превратилось в маленькую частичку божественного разума. Он ожидал, что Маврикс начнет выхватывать из него нужные ему факты, как человек, выдвигающий ящики шкафа. Но вместо этого мощь божественного интеллекта попросту пронеслась через Лиса, словно он был воздухом, а Маврикс — дождем. Поиск оказался гораздо более быстрым, тщательным и ужасающим, чем он ожидал.

Когда Маврикс вновь заговорил, все происходило так, словно Лис не слушает, а как бы является чем-то единым с мыслями бога, вернее, их эхом, отдающимся в нем.

— Ты говоришь правду, да. Эти гради и впрямь мерзкие и злые люди, а те, кому они поклоняются, мерзкие и злые божества. То, что они заполонили свои родные места, уже достаточно плохо, но то, что они пытаются захватить этот относительно умеренный и терпимый край — совершенно недопустимо. А раз это недопустимо, то и нельзя этого допускать. Я начинаю.

И Маврикс отправился в путешествие по плоскости, где обитали боги. Та как-то сопрягалась с миром людей, урожаев и климатических перемен, но в действительности не являлась его частью. Маврикс не вернул сознание Лиса на место (если, конечно, так можно выразиться), поэтому тот волей-неволей отправился в это странствие вместе с ним.