Владыка Нила

Старик коснулся ее щеки, и девушка едва не разрыдалась, заметив слезы в его глазах.

– Прощай, дитя моего сердца! – Затем он схватил ее за руку. – Никому не рассказывай того, что я сегодня тебе сообщил. Если что-то из этой истории достигнет ушей недостойных людей и те сумеют раскрыть тайну твоего рождения, они смогут использовать тебя для достижения своих неблаговидных целей. Будь осторожна! Не доверяй никому, кроме друзей, в которых ты уверена.

– Я буду осторожна, – обещала Даная. Отец закрыл глаза, задыхаясь. Грудь его тяжело поднималась и опускалась, старик с трудом втягивал воздух.

Спустя некоторое время вернулся Тоболт и дал ее отцу лекарство для облегчения боли.

Даная долго еще оставалась возле постели отца, тихо сторожа его сон. Ей многое нужно было обдумать, и от безрадостных мыслей у нее разрывалось сердце. Когда миновал полдень и тени незаметно начали вползать в комнату, она поцеловала отца в щеку и потихоньку вышла. Думать о том, как теперь сложится ее жизнь, было почти невыносимо, но она должна была выстоять.

Вскоре после полудня Даная направилась на тренировочную площадку. Она с раннего детства наблюдала за тем, как ее отец дрессирует диких животных. Когда она была совсем маленькой девочкой, ей не было и четырех лет, отец взял ее с собой в тренировочные вольеры и начал учить, как обращаться с животными. Каким далеким все это казалось теперь! Даная отперла клетку, где содержались обезьяны, и ее любимица Сада прыгнула к ней на руки. Захлебываясь слезами, Даная поцеловала обезьянку в голову и снова посадила в клетку. Отец всегда говорил девушке, что у нее природный дар приручать животных, и восхищался тем, как животные ее любят. Остановившись перед клеткой со львом, девушка просунула между прутьев руку и погладила жесткую гриву огромной кошки. Лев лизнул ее пальцы, и она печально улыбнулась, двигаясь дальше вдоль клеток. Она прощалась с каждым животным, отчетливо понимая, что больше уже никогда их не увидит.

Прощание оказалось мучительно тяжелым. Горько было расставаться со слугами, которых знала всю свою жизнь, с животными, которых любила и обучала, но больше всего с человеком, которого всегда считала своим отцом.

С печалью покинула Даная тренировочные вольеры и вернулась в дом. Завтра ей предстояло оставить его навсегда, и осознание этого разрывало ей сердце.

Рамтат стоял на носу боевого корабля Цезаря, прислушиваясь к равномерному рокоту барабанов, задававших темп гребцам. Он наблюдал, как корабль врезается в потемневшее море, с каждым ударом весел приближая его к Египту и к родному дому после долгих двух лет отсутствия, проведенных рядом с Юлием Цезарем. Но и дома его не ждал покой, на родине его бушевала война, разрывая страну на части. Он посмотрел на свои руки, вспоминая о мече, которым пришлось поработать, о врагах, которых он сразил. Рамтат безмерно устал от войны, но по возвращении домой ему снова предстояло взяться за меч.

Только Цезарь был в силах положить конец затянувшейся схватке между Клеопатрой и ее братом Птолемеем.

Глава 2

Родным домом для Данаи была вилла, расположенная в нескольких лигах от древнего города Ахетатона. Для девушки это был лучший из возможных миров. Владения ее отца простирались от плодородной долины Нила до бесплодных песков пустыни. Не в силах выносить страдания, вызванные неминуемой смертью отца и необходимостью срочно покинуть родной дом, Даная сделала то, что делала всякий раз, когда у нее было тревожно на душе. Она побежала в пустыню.

Бег всегда успокаивал ее и прояснял мысли. Сегодня она бежала быстрее и дальше, чем обычно, но щемящая боль в душе не проходила, и девушка не останавливалась. Благодаря напряженным занятиям с животными у нее были сильные ноги и крепкое тело. Она могла бежать долго не уставая, когда другие падали без сил.

В жарком, раскаленном небе над ней кружил сокол. Стараясь избегать колючих зарослей, Даная перебралась через осыпающуюся внешнюю стену того, что некогда было могущественным городом. Безжалостное время и пески стерли большую часть строений, а наступающая пустыня завершила остальное – история города позабылась с течением лет, и он постепенно рассыпался в прах, превращаясь в пустыню, на месте которой когда-то возник. Данае всегда было немного грустно от того, что никто уже не помнит названия разрушенного города и ничего не знает о людях, живших здесь когда-то, ходивших по этим улицам, смеявшихся и любивших.

Ее родной Египет был очень старым – таким же древним, как само время. Возможно, существовало еще немало городов, навечно похороненных в песках пустыни и всеми забытых.

За дальним горизонтом земля встречалась с небом, и Даная почувствовала себя маленькой и ничтожной по сравнению с ее бескрайними просторами. Даная потому любила пустыню, что именно здесь чувствовала себя лучше всего. Но завтра она вынуждена будет навсегда покинуть это место, проникшее в ее кровь, завладевшее ее душой.