Владыка битвы (СИ)

— Это не всё, Хинрик. — Гродда вновь окунула пальцы в свиную кровь и принялась выводить странные знаки на тёмной густой жидкости. Руны вспыхивали тем самым неземным светом и мгновенно погасали. — Ты ведь помнишь, что за обмен нужно платить не только душой?

— Помню. Что отдаст Скегги?

— То, чем очень дорожит. Ты сам знаешь, как это было.

— Такое не забывается, — хрипло отозвался я.

— И я это заберу, когда придёт час. И хотя проклят был ты, это неважно. Выкупаете Скегги — ему и расплачиваться.

Я кивнул.

— Справедливо.

— И помни, Хинрик, что после обряда твой брат изменится. Вы просите оставить ему жизнь, и я пойду вам навстречу. Но ты, Хинрик, знай, что даже начертателям не дозволено обращаться ко мне с такими просьбами часто. В следующий раз я могу не согласиться. Или и вовсе больше никогда не соглашусь. Негоже перекраивать Полотно судьбы так часто.

— К чему ты ведёшь? — спросил я, чуя неладное.

Гродда продолжала водить пальцем по крови в чаше.

— Знай, что собственное проклятье ты с моей помощью не снимешь. Если кого проклял сам, то назад сам не воротишь, сколько бы свиней ты тут ни прирезал.

— Я не понимаю...

Богиня улыбнулась.

— Поймёшь. Ты мне нравишься, Хинрик. Смертные редко пытаются залезть в складки мира и понять, как всё устроено. А ты хватаешься за каждую возможность выяснить больше. Мне это по нраву. И, быть может, ты ещё станешь ценным инструментом в руках богов. — Она оттолкнула чашу от себя. — Пей.

— Что?

— Пей кровь. На ней крепкие знаки, что помогут тебе в грядущем. Считай это моим подарком.

Я покорно поднёс чашу к губам и, стараясь не морщиться, выпил тёмную холодную и заметно загустевшую жидкость. Она уже и на кровь не была похожа. Казалось, я пил смолу.

— Скегги я верну, но его Полотно изменится. Изменится настолько, что порой тебе будет казаться, что он и вовсе не твой брат, — добавила Гродда. — И с этим придётся жить не только ему, но и всему вашему хирду, всему Свергло и всему миру. Ты поймёшь, каким даром я тебя наградила, Хинрик Фолкварссон. И начнёшь это понимать, когда сирота убьёт сироту. А теперь отправляйся готовить обряд. Я хочу принять душу Исгерд на рассвете.

Глава 26

Я пытался сделать всё правильно и настолько быстро, насколько это вовсе было возможно. Гродда желала совершить обмен на рассвете, и воля богини была священна. Стараясь не думать о странном и непонятном даре владычицы царства мёртвых, я собрал вещи, отмыл чашу и нож, оставил жертвенную тушу на поляне у камня и поспешил в лагерь.

Скегги снова провалился в забытье. Может и к лучшему. Исгерд и Гулла сидели в обнимку подле костра, а дальше, в полусотне шагов от них о чём-то переговаривались так и не сомкнувшие глаз хускарлы.

Обе молодые женщины плакали — я видел, как блестели их щёки при свете огня. Заметив меня, Гулла вытерла слёзы, поднялась и шагнула мне навстречу.

— Что ответила богиня?

— Гродда согласна. Она очень ценит Исгерд. Думаю, твою сестру ждёт хорошее посмертие.

Лицо колдуньи на миг исказилось болезненной гримасой, ожесточилось, но она быстро вернула самообладание.

— Значит, так тому и быть.

— Всё нужно сделать на рассвете.

Гулла взглянула на небо.

— Тогда стоит поторопиться. Хускарлам я всё рассказала и отдала карту. Скегги не дослушал — опять забылся. Но мужи знают всё, что мне удалось выяснить.

Я склонил голову.

— Благодарю тебя, почтенная.

— Давай без этого. Почёт будет, когда мы возьмём этот клятый Омрик и вырежем всех монахов. Ты сделаешь для меня ожерелье из костяшек их пальцев и серебряных бусин и будешь чествовать меня. Но всё это будет потом, Хинрик Фолкваррсон. Ты иди готовься к ритуалу, а я займусь Исгерд. Остаться на сам обряд не смогу — нужно уходить, чтобы добраться до Омрика к рассвету.

— Хорошо, — тихо отозвался я. Отчего-то мою грудь сжала такая щемящая тоска, что я едва было не завыл. Дурное у меня было предчувствие, но я не мог понять, о чём оно меня предупреждало. Не желая тревожить женщин, я решил об этом умолчать. — Не станут вам мешать.

Я развернулся и направился к своему лежаку, чтобы взять предметы, необходимые для совершения ритуала, но Гулла меня окликнула.

— Хинрик!

— Что?

— Знай, что я постараюсь предупредить вас, когда настанет нужный момент для боя. За мной пойдёт разведчик, он будет следить. Я оставлю горящую свечу в башне, чьё окно выходит на кладбище. Один он сможет переплыть реку и не попасться. — Она протянула ко мне руки, и я сжал её холодные пальцы. — Не упусти этот миг.

— Не упущу. Обещаю.

Гулла печально улыбнулась, поцеловала меня и быстро отпрянула.

— Всё. Иди.

* * *

Скегги так и не пришёл в себя до самого начала ритуала. В глубине души я даже радовался этому — всё же настолько сложный и опасный обряд я проводил впервые. До этого лишь раз пытался спасти человека от смерти, но тогда маленькому Эспену не повезло — свою работу я сделал правильно, но отец больного мальчишки решил обмануть богов, и Когги покарала его за это.

Сейчас на моих плечах лежала куда большая ноша: от правильности моих действий зависел весь хирд.