Владыка битвы (СИ)

Высокий толстый свер сидел за небольшим столом и разглядывал страницы заморской книги. Я сразу понял, что именно этого мужа когда-то именовали Альриком Тучей, потому как он был хмур, огромен, а пепельно-седые космы и кустистые брови и правда придавали ему вид мрачный, грозовой.

— Отец Селвик, — поприветствовал он и аккуратно, словно то была величайшая реликвия, закрыл книгу. Я увидел, что её оклад был богато украшен серебром и самоцветами. Видно, и правда очень ценная книжища. — Кто с тобой?

Монах отстранился, давая мне возможность показаться. Я шагнул вперёд и поклонился, как меня учили.

— Моё имя Хинрик, ваше величество, — представился я. — Хинрик Фолкварссон. Сын твоего брата и Эйстриды из Химмелингов.

Король замер и уставился на меня во все глаза, позабыв убрать руку с книги. Я видел, как на его лице удивление сменялось испугом, затем озадаченностью, а после и вовсе растерянностью.

А затем Элерих Благословенный расхохотался так, что задрожали камни.

— Я говорю правду, ваше величество, — добавил я, но его смех заглушил мои слова.

Вдоволь отсмеявшись, он вытер проступившие слёзы рукавом богато расшитой рубахи и строго взглянул на монаха.

— Отец Селвик, не знал, что ты умеешь шутить. На кой ты привёл этого щенка?

Божий человек вытаращился на меня и украдкой показал кулак.

— Говори правду, начертатель. Ты поведал мне, что у тебя есть новости о Химмелингах. Не трать время короля.

— Это и есть новость о Химмелингах. Нас двое — Сванхильд Фолквардоуттир и я, Хинрик Фолкварссон. Я и сам узнал, кем являюсь, только этой зимой. И я могу доказать это.

Король медленно поднялся из-за стола и двинулся на меня.

— Не смей порочить память моего брата, ты, сучёныш...

Монах попробовал протиснуться между мной и Элерихом.

— Вашему величеству не стоит...

— Прочь! — рявкнул король.

Я шагнул ещё ближе и быстро выудил из внутреннего кармана перстень матери.

— Вот моё доказательство. — Элерих уставился на драгоценность, что я ему протянул. — Это перстень моей матери, он всегда был при ней. Она родила меня на Свартстунне, куда бежала после того, как Гутфрит убил моего отца. А затем она сделала меня сыном мести. Так мне сказала верховная жрица Гутлог. Она меня воспитала и в нужный час всё рассказала.

— Дай сюда!

Элерих вырвал у меня из рук перстень и поднёс ближе к свечам. Самоцвет вспыхнул яркими прожилками. Король долго вглядывался в него, а затем бросил перстень на стол, устало повалился на скамью и закрыл лицо руками.

— Он. Точно он. — Он взмахнул одной рукой. — Селвик, умой ему рожу. Хочу взглянуть, похож ли.

— Глаза у меня от матери, — на всякий случай добавил я. — Химмелевы.

Монах исчез и тут же вернулся с кувшином воды. Налил мне немного на руки, и я старательно отчищал лицо от грязи и засохшей крови.

— Почему ты сразу всё не сказал? — расстроенно проговорил он.

— Потому что не знал, чего от вас ожидать.

Я вытерся куском ткани, что услужливо предложил монах. Хоть посвежел и взбодрился. Вода была холодная.

— Ну, покажись теперь, — приказал дядя.

Я медленно поднял глаза на короля. Элерих Благословенный осенил себя знаком единого бога.

— Похож, — заключил он. — Племянник мой, значит.

— Выходит, так.

— И зачем заявился в Виттсанд?

— Хочу отомстить Гутфриту за то, что он сделал с моей семьёй, — ответил я. — Нейдланд ему не принадлежит.

— Нейдланд никому не принадлежит. То, что в тебе течёт кровь древнего рода, здесь ничего не значит. Я свер, твой отец был свером. Матушку твою здесь знали, но не чтили, потому как со Свергландом дел она не имела. Так что здесь, Хинрик, почестей не жди.

Я пожал плечами. Промокшая рубаха неприятно липла к телу.

— Я и не рассчитывал на почёт. Хотел поступить к тебе на службу и заслужить доброе имя. Гутфрит знает обо мне, и он хочет моей смерти.

Король усмехнулся и с кряхтением поднялся из-за стола.

— Ещё бы он не хотел. Ты угрожаешь его планам одним своим существованием, Хинрик Фолкварссон. Я немного знаю о планах конунга, но догадываюсь, чего он хочет.

— Он хочет стать королём Нейдланда и Туннланда.

Элерих и Селвик переглянулись.

— Королём?

— Ага. Думаю, здесь все понимают, что это значит.

— Что он замыслил отхватить себе весь Север, — вздохнул дядя. — Ну, чего-то такого я от него и ожидал.

— Тогда зачем же ему искать союза с нами для похода на Эглинойр? — Озадаченно спросил монах.

Я лишь пожал плечами.

— Этого не знаю. Но не стал бы ждать от него честного союза.

— Я и не жду честного союза от человека, про которого говорят, что он убил моего брата! — рявкнул Элерих. — Никто не может доказать, что он убийца. Ибо если бы доказали, то я бы пошёл походом не на Эйглинойр, а на Гутфрита.

— Верховная жрица говорила, что это сделал Гутфрит, — напомнил я. — Но она мертва и не сможет ничего подтвердить.

Элерих кивнул.

— Вот потому я столько лет и жду. Свергланд никогда не надеется на союзников. У нас есть лишь мы.

— И бог, — добавил отец Селвик.

— И бог.

Король умолк и погрузился в раздумья. Он не велел нам уходить, поэтому мы с монахом молча ожидали сам не знаю чего. Наконец Элерих уставился на меня.