Владыка битвы (СИ)

Кутберт направился в самый конец зала. Там, за стеной, на которой тускло блестела окованная металлом спираль, нашлось ещё одно небольшое помещение.

— Сюда простым людям хода нет, — проговорил монашек, отворив дверь в тёмную комнату. — Это место, где мы готовимся к службам. Священное место. Грабить здесь нечего — только одежда да книги, но, прошу, не рвите их!

— Хорошо. Где ход?

Один из людей Глоди потянулся было к книге, но вождь хлопнул его по ладони.

— Не трожь! Хинрик пообещал, что не станем. Хинрик отчитывается только перед Скегги. Сейчас Хинрик наш вождь.

Мальчишка поглядел на меня с сожалением.

— Ты вроде достойный человек. Честный... Жаль, что на другой стороне.

Я пожал плечами.

— Ты мне тоже напоминаешь кое-кого. Когда-то он считал себя достойным и тоже истово верил. А потом наделал много глупостей, потерял всё и сделался другим человеком.

Кутберт вышел на миг, вернулся со свечой, и комнату залил тёплый свет. Я увидел на полу дверцу с кольцом.

— Он самый? — Я указал на находку.

— Да. Ведёт в храм Омрика. Прямо в такую же комнату.

Глоди потянул за кольцо, и тяжёлая крышка поддалась. На нас пахнуло спёртым воздухом и запахом сырой земли.

— Я выполнил свою часть, — сказал Кутберт, то и дело поглядывая на дыру в полу. — Вы оставите нам жизнь?

— Сперва нужно проверить, можно ли там идти, — ответил я.

— Так проверьте. Я едва ли отсюда куда-то денусь. Церковь сейчас — самое надёжное место вов сей округе помимо Омрика.

— Это правда.

Глоди принялся шарить руками по краям дыры.

— Лестница! — возвестил он. — Каменная!

— Да. Её не мы строили. Это всё было до нас, — сказал Кутберт.

Глоди аккуратно спустился, следом за ним отправился Бьерн, затем ещё люди, и ещё. Монашек внимательно наблюдал за нами.

— Ты не пойдёшь проверять? — спросил он, когда все сверы успели спуститься.

— Нет, там и так многовато людей на один тайный ход.

— Жаль. Но я-то теперь могу идти? Хочу проведать отца Оллу.

— Иди.

Он направился к выходу, а я принялся сторожить проход. Лишь пару мгновений позже не увидел — скорее почувствовал движение воздуха за спиной. Что-то укололо меня в бок — тело отозвалось острой болью.

Нож.

Я попробовал схватить монашка за руку, но поганец выскользнул и попытался столкнуть меня в яму. Промахнулся. Приложив руку к раненому боку, я потянулся за топором.

Глава 30

Мальчонка оказался быстр, как злой дух. Я едва успел снять топор с петли, а он уже вновь ударил. На этот раз я был готов — увернулся, и лезвие небольшого ножа лишь полоснуло рукав моей рубахи.

Воспользовавшись тем, что я отскочил, Кутберт с грохотом захлопнул крышку лаза. Пока я мешкал и возился с застрявшим в петле топором, монашек водрузил на люк какой-то бочонок. Шустрый, зараза.

А ты, Хинрик, чурбан неотёсанный. Нужно всё же было надеть кольчугу. Пусть она тяжёлая и непривычная, но защитила бы от дырки в боку. Я-то понадеялся, что в церкви не придётся драться, и решил повременить с облачением. И это я ох как зря.

Кровь текла слабым ручейком, но я ещё держался на ногах. Этому монаху нужно придумать что-то посерьёзнее, чтобы отправить меня к праотцам.

Кутберт отступил на шаг, упёрся спиной в стену и задел масляный светильник, который успел зажечь, когда мои люди начали спускаться в проход.

— Зря ты не полез с ними, — прошипел монашек. — Теперь придётся тратить время на тебя.

Благообразное юношеское лицо Кутберта исказилось гримасой ненависти. Этот парень не просто ненавидел меня и всех сверов — он жаждал боя, и желал этого так истово, что я смутился. На моё счастье, убийца из него вышел довольно неумелый, хотя и чрезмерно прыткий для монаха. Странноватую же он выбрал службу с такими-то талантами.

Я улыбнулся.

— Мне известно, что этот ход завален со стороны Омрика. Твой обман бы не удался. Ты, Кутберт, небось, думал, что заманишь нас вниз, пообещаешь свободный ход до самой крепости, а мы, позабыв обо всём, рванём туда и позволим тебе запереть или вовсе завалить лаз. Но вот незадача — ты ошибся.

Монах крепче перехватил рукоять ножа.

— Если вы знали, что ход никуда не ведёт, то зачем он вам? — дрожащим голосом спросил он.

— Всему можно найти применение. — Я вскинул топор. — Но сейчас, братец Кутберт, меня куда больше заботит то, что свою часть уговора ты не выполнил. Лаз, конечно, показал. Но попытался нас обмануть. Я этого не люблю.

Кутберт метнул на меня свирепый взгляд и зарычал, точно загнанный волк, когда я двинулся на него. Всё он понимал — не было у него шансов против меня. Монашек был шустер и проворен, но он не был воином. Я видел, как дрожали его руки, выдавая страх. Видел этот ужас в глазах, хотя он пытался спрятать его за ненавистью и презрением к язычникам. И всё же он не отступил. То ли безумец, то ли...

Со стороны подземного хода начали стучать. Крышка оказалась тяжёлой, и воины не могли выбраться из-под придавленного бочонком лаза.

— Лучше умереть, сражаясь за милостивого бога и воскреснуть в Назначенный час, чем служить зверью вроде тебя! — прошипел Кутберт, издал воинственный клич, и бросился на меня.

Дурак.