Владыка башни

Когда она произносила это слово – «учёный», что-то такое проскользнуло в её тоне, едва заметное, но достаточно очевидное. Презрение, догадался я. Значит, она не питает большого уважения к своему мужу. И, несмотря на это, дарит меня ему. Немного помолчав, генерал заговорил с лёгкой досадой в голосе. Похоже, заметил оскорбление, но предпочёл стерпеть. Кому же на самом деле здесь принадлежит власть?

– И о чём же она? – осведомился у меня генерал. – Ну, эта твоя современная история?

– Об Объединённом Королевстве, хозяин.

– Да ну? Получается, мы оказали тебе услугу? – хохотнул он, весьма довольный собственной шуткой. – Написали за тебя последнюю главу. – Он снова засмеялся, отпил вина и удовлетворённо приподнял брови. – Совсем неплохое. Секретарь, пиши. – Стоявший в углу лысый раб шагнул вперёд, держа наготове перо и пергамент. – Приказываю разведывательным отрядам не трогать виноградники. Сократить вдвое квоту рабов для винодельческих областей. Ремесло должно быть поддержано во фьефе… – Он замолчал, вопросительно поглядев на меня.

– В Кумбраэле, хозяин, – сказал я.

– Точно, в Кумбраэле. Не слишком-то благозвучное название. По возвращении надо будет предложить на Совете переименовать тут все в этой провинции.

– Для этого нужно самому стать советником, мой благородный муж, – заметила жена. На этот раз издёвки в её голосе не чувствовалось, но я заметил, как генерал утопил в кубке полный ярости взгляд.

– Что бы я делал без ваших напоминаний об этом, Форнелла? – пробормотал он. – Итак, историк, скажи, где именно мы имели удовольствие принять тебя в нашу семью?

– Я путешествовал с королевской гвардией, хозяин. Король Мальций позволил мне сопровождать его войско, направлявшееся в Кумбраэль.

– То есть ты тоже там был? И стал свидетелем моей победы?

Я с трудом подавил моментально восставший передо мной сонм адских образов и звуков, которые преследовали меня по ночам с того самого дня.

– Да, хозяин.

– Похоже, Форнелла, ваш подарок имеет куда большую ценность, чем вы рассчитывали. – Генерал щёлкнул пальцами, подзывая секретаря. – Перо, пергамент и каюту для историка. Но не слишком уютную, нечего ему клевать носом, вместо того чтобы записывать, без сомнения,~ самую красноречивую и волнующую хронику моей первой серьёзной победы в этой войне. – Он вновь приблизился ко мне, на сей раз умильно улыбаясь, как ребёнок перед новой игрушкой. – Я собираюсь почитать её завтра утром. Если мне это не удастся, выколю тебе глаз.

* * *

Руки болели, спина затекла от долгого сидения в три погибели за пожалованным мне коротконогим столом. Моя убогая невольничья роба была сплошь заляпана чернилами, перед глазами всё плыло от усталости. Никогда прежде не писал я столько слов за такое короткое время. Пол каюты усеивали листы пергамента, покрытые моими попытками, зачастую неуклюжими, смастерить ложь, которую хотел получить от меня генерал. Славная победа! На том поле не было ничего славного. Были страх, боль, кровавое месиво, воняющее дерьмом и смертью, но никак не слава. Естественно, генерал это прекрасно знал: в конце концов, именно он являлся причиной поражения королевской гвардии. Но мне было приказано измыслить ложь, и послушный раб, которым я стал, принялся за дело со всей сноровкой, какую только смог проявить.

Где-то в полночь меня сморил сон. Я провалился в кошмар, вызванный воспоминаниями о том ужасном дне… Лицо полководца, понявшего, что поражение неизбежно, мрачная решимость, с которой он выхватил меч и поскакал на воларские ряды, где и был сражён куритаями, не успев нанести ни одного удара…

Меня разбудил громкий стук. Едва я кое-как поднялся на ноги, как дверь распахнулась, и вошёл раб с подносом хлеба и винограда. Там был ещё маленький кувшинчик с вином. Поставив всё это на стол, он молча удалился.

– Я подумала, что ты голоден.

Я опасливо посмотрел в глаза генеральской жене, стоявшей в дверном проёме. Она была в платье из красного шелка, расшитого золотой нитью. В нём эта женщина казалась выше. Я опустил взгляд.

– Благодарю, хозяйка.

Она вошла, прикрыв за собой дверь, оглядела листы пергамента, заполненные моими лихорадочными строчками.

– Закончил?

– Да, хозяйка.

– Написано на воларском. – Она подняла один лист.

– Я полагал, что хозяин хочет именно этого, хозяйка.

– Твоё предположение верно. – Она слегка нахмурилась, прочитав несколько строк. – Прекрасный стиль. Мой муж умрёт от зависти. Он пишет стихи, знаешь ли. Если тебе совсем уж не повезёт, он сам тебе их почитает. Это все равно что слушать кряканье простуженной утки. – Она отложила лист. – Многие именитые воларские учёные будут пристыжены, сравнивая себя с тобой.

– Вы очень добры, хозяйка.