Владыка Асгарда

Слова Златы были очень похожи на правду. А Хорс отнюдь не был настолько наивен, чтобы безгранично доверять своим союзникам. Его устраивал Мортимир, в качестве владыки Асгарда, только потому, что он не был сыном князя Родегаста, и, следовательно, не мог удержаться на вершине власти без поддержки своих родственников, в частности своего родного дяди Хорса. Иное дело Таксак. Прав у царя Сарматии на Асгард нет никаких, зато сил, чтобы подмять под себя Асию, в избытке. Особенно если его поддержит князь Волох.

– Мы делим шкуру неубитого медведя, – усмехнулся Хорс.

– Когда медведя убьют, – спокойно отозвалась Злата, – то тебе, любимый, не достанется ничего. Ну, разве что клок шерсти в благодарность за оказанную помощь. Впрочем, и этот клок у тебя отберут вместе с благословенной Сколотией.

– А вот интересно, почему это дочь Велемудра так волнуют интересы князя Хорса? – Я пекусь не о твоих, а о своих интересах, – отрезала Злата. – Мне нужна Ашугия.

– Для сына?

– Для себя, чудак! – засмеялась Злата. – Божидар еще молод, ему власть будет в тягость. Пусть пока походит в витязях и моих наследниках. А я стану единовластной правительницей Ашугии. С твоей помощью, князь.

– Стерва, – процедил сквозь зубы Хорс.

– И что с того? – удивилась его горячности Злата, сладко потягиваясь на ложе. – Потвоему, я должна доживать жизнь бродяжкой, не знающей, где голову преклонить? Я предлагаю тебе союз, Хорс, и, смею тебя уверить, это не пустые слова.

– У меня уже есть союзники, – холодно бросил Хорс.

– Хочешь знать, чем они сейчас занимаются? – подхватилась с ложа Злата. – Тогда иди за мной.

– Дай хотя бы одеться.

– Пустое, – махнула рукой ветреная княжна. – Здесь недалеко. Мы не успеем замерзнуть. Хорс почувствовал неловкость. В конце концов, не зеленый же он мальчишка, чтобы подсматривать за своими знакомыми, предающимися блуду. К сожалению, этот блуд может иметь очень неприятные последствия, в первую очередь для самого Хорса. Князь Сколотии не может далее оставаться безучастным к интригам, плетущимся за его спиной.

Именно поэтому Хорс, несмотря на одолевающие его сомнения, все-таки поплелся за Златой, шлепая голыми ступнями по холодным каменным плитам. Замерзнуть он успел, хотя путь их действительно оказался недолгим. Злата провела его к ложнице Лели такими закоулками, о существовании которых он даже не подозревал. Впрочем, в ложницу княгини они не вошли. Злата толкнула соседнюю дверь, и жестом пригласила любовника следовать за собой. Хорс подчинился, хотя и не совсем понимал, куда и зачем его ведут. – Эта комната предназначена для черной магии, – шепотом пояснила Злата. – Княгиня Леля, несмотря на альвийскую кровь в жилах, имеет к ней большую склонность.

– Каждый развлекается, как может, – буркнул недовольный Хорс.

– Об этом я тебе и толкую, – хихикнула Злата и осторожно сдвинула гобелен, прикрывающий стену. Пересиливая смущение, князь Сколотии приник глазами к отверстию. В ложнице княгини Лели царил полумрак, но Хорс все-таки увидел даже больше, чем хотел. Причем это зрелище его настолько поразило, что он невольно отшатнулся и даже сплюнул в сердцах. Любопытная Злата тут же заняла его место. Но, в отличие от князя, она довольно долго наблюдала за происходящим.

– Это посвящение, – тихо прошептала она, – так любят не женщин, так любят богинь.

– Хорошо хоть ты не богиня, – криво усмехнулся Хорс. – Я не гожусь для такой любви. После всего увиденного, князь Сколотии уже не сомневался, что Лелю и Таксака связывает не только блуд. Причем первенство в этом странном союзе оставалось за Лелей, тут Злата была абсолютно права. Похоже, внучка княгини Турицы пустила в ход все свои познания как в белой, так и в черной магии, чтобы покрепче привязать царя Сарматии к себе.

– Она заставила его отречься от своих богов, – сказала Злата, подталкивая ошеломленного зрелищем Хорса к выходу.

– Зачем? – спросил тот, ежась от холода.

– Теперь у Таксака будет одна богиня – сама Леля. А внучке Турицы не нужны соперники.

Весь день Хорс ждал, что либо сам Таксак, либо Волох сообщат ему о предстоящем или уже свершившемся брачном обряде между царем Сарматии и княгиней Лелей. Но оба его союзника молчали, словно в эту ночь в замке Кремень не произошло ровным счетом ничего примечательного. Вот только Таксак, еще вчера твердо заявлявший, что покинет Биармию, сегодня напрочь забыл о своем решении. Как забыли о нем и его ближники, беки Буняк и Едигей. А ведь еще накануне эти двое места себе не находили от беспокойства по поводу уже свершившихся и грядущих бед. Сегодня сарматы выглядели на удивление умиротворенными. И если Таксак, возможно, действительно находился под влиянием чар, напущенных княгиней Лелей, то спокойствие Буняка и Едигея выглядело уж очень подозрительным. Если верить пронырливой княжне Злате, сарматы сегодня по утру долго о чем-то разговаривали с князем Волохом и боярином Сипягой, и, судя по всему, пришли к какому-то соглашению. Вот только жаль, что об этом соглашении они не сообщили своему союзнику князю Хорсу.