Владычица Жемчужины

— Все не так просто, как вы предполагали, — вздохнул он. — Гораздо интереснее. Да, это вещество свело рамахан с ума. Они перебили друг друга в припадке безумия.

— Очень похоже на соромиантов, — проговорила Джийан.

— Боюсь, это не совсем так, — заявил Миннум. — Клянусь, я проверил несколько раз и теперь уверен, что это не побочный продукт психотропного вещества, которое когда-либо использовала Темная Лига.

— В таком случае что же это?

— Точно не знаю, но могу предполагать с определенной долей уверенности. Когда я жил среди коррушей, однажды подслушал разговор двух Джени Серии о каком-то сложном веществе, которое они заполучили. Разговор происходил в таверне, было очень шумно, но я четко расслышал, что вещество считается очень сильным, даже опасным. Джени Серии рассыпали порошок на столе, а когда ушли, я незаметно подкрался и соскреб несколько крупинок.

Я провел исследования и обнаружил, что этот порошок не похож на другие психотропные вещества и имеет совершенно иной химический состав. Вещество довольно нестойкое, зато очень сильное.

— И что это оказался за порошок? — спросила Маретэн.

— Пришлось немного повозиться, но я все выяснил, — гордо сказал Миннум. — Это океййя, самый большой секрет саракконов.

— Саракконы! — воскликнула Джийан. — Какими ветрами моряков занесло в коррушские степи?

Миннум почесал затылок.

— Госпожа, лучше спросите, что принесло их сюда!

Лейти бушевала.

— Так, значит, он мне не доверяет?!

— Я этого не говорил. — Флот-адмирал Пнин переплел пальцы.

— Глупый, надменный кретин! Да как он смел!

— В Н’Луууру! Дочь, может, все-таки послушаешь?!

— Именно это он и имел в виду. Ты же сам сказал, Сорннн чувствует, что я по-прежнему люблю Дассе.

— И он совершенно прав, Дассе все еще живет в твоих сердцах!

Лейти смотрела на ионную наковальню. Ее щеки пылали, и вовсе не от жары.

— Я обещала помочь и сдержу слово, а мои чувства к Тью Дассе не имеют к этому никакого отношения.

— Разве? — Пнин внимательно осматривал мастерскую. Время было позднее, и последний посетитель давно ушел, однако флот-адмирал не терял бдительности. — Обдумай все еще раз. Ведь если потом передумаешь и проявишь слабость…

— Я вовсе не считаю себя слабой!

— Если расскажешь Дассе, что мы попросили тебя…

— Никогда! — твердо сказала Лейти. — Никогда!

— Рад слышать, и все же ты должна понять, что на карту поставлено очень и очень многое.

«Если бы он знал, что именно», — подумала Лейти.

— Ты сам все это затеял, — сказала она вслух.

— У него безупречные гены. Дассе должен был зачать тебе здорового ребенка, вот и все.

— Да, конечно, увековечить твой славный род! Я сделала это для тебя, только для тебя! — закричала Лейти. — Посмотри, в кого я превратилась!

— Малодушная эгоистка, как и все тускугггун!

— Тогда зачем ты заставил меня за него выйти?

— Я уже объяснял, — вздохнул Пнин.

— Ты знал, что может случиться, и это тебя не остановило…

— Я не подумал, что…

— Конечно, тебе хотелось внука…

— …просто я…

— …генетически идеального внука любой ценой!

— Просто я был уверен, — взревел флот-адмирал, — что, как любая тускугггун, ты будешь делать то, что тебе скажут.

Выплеснув эмоции, отец и дочь подавленно замолчали.

— В Н’Луууру! — снова вскипела Лейти. Она не знала, как бороться со своим гневом. Чувствуя себя так, будто может взорваться в любую минуту и рассыпаться на тысячу кусочков, она изо всех сил ударила по столу, стоявшему у наковальни. Инструменты посыпались на пол, звеня, как маленькие колокольчики.

— Дочь, — проговорил Пнин и, схватив ее за запястья, притянул к себе. — Ты должна использовать Дассе, манипулировать им так, как он это делает с тобой.

Лейти заглянула в золотистые глаза отца.

— Так же как использовал меня ты?

Лицо Пнина передернулось от боли.

— За какие грехи я наказан таким ребенком?

Лейти рассмеялась. Смех превратился в истерический хохот, слезы высохли, и отец от удивления выпустил ее запястья. Затем, когда она осталась одна, как всегда одна, молодая женщина перестала смеяться. По щекам покатились слезы, превратившиеся в волны, и вот Лейти тонет в собственных слезах. Стоять больше не было сил, она упала перед ионной наковальней, заливаясь горючими слезами.

— Это архонты выманили рамахан из Плывущей Белизны, — сказал Миннум. — Но откуда у Темной Лиги океййя?

— Если только соромианты не вступили в союз с саракконами, — задумчиво проговорила Джийан.

— А зачем? — недоумевал Миннум. — Что соромианты выиграют от такого союза?

— Это нам и следует выяснить.

— Простите, что вмешиваюсь, — начала Маретэн, — только я кое-что слышала. — Она рассказала, как наткнулась на умирающую рамахану. — Монахиня пересчитала мои пальцы и спросила, что я вижу. Когда я ответила, что вижу пальцы, она рассмеялась и назвала меня глупой. — Маретэн подняла руку и растопырила пальцы. — Пять твердынь, — проговорила она. — Это что-нибудь значит?

Джийан и Миннум переглянулись.

— Так называется монастырь к юго-западу отсюда, у деревни Бамбуковый Ручей.

— А что имела в виду рамахана? — вслух рассуждал Миннум. — Что жила в Пяти Твердынях или что их удерживали там силой?