Владычица небес

— Я! — бухнул Леонардас, видя, что дознаватель собирается обратиться к Маршаллу, как самому спокойному и рассудительному.

— Пусть ты, — согласился Гвидо. — Скажи, когда ты говорил с нашим любезным хозяином в последний раз?

— Да тогда же, на трапезе. Ты не присутствовал, но знаешь, наверное, что он рассказывал о Богине Судеб. Я поспорил с ним по поводу места рождения этого лала…

— Какого лала?

— Ну, украденного камня. Он называется Л ал — то есть рубин.

— Камень Богини Судеб и есть тот Лал, о котором ты толкуешь?

— О, Митра! — разозлился офирец. — Конечно! Не изумруд же!

— А после трапезы?

— А после трапезы я его не видал — Сервуса то есть.

— А голос его слышал?

— Нет, не слышал.

— А ты, Маршалл?

— И я. — Шемит пожал плечами. — И вообще я с ним говорил только в хранилище, а за вечерней трапезой и словом не обмолвился. Не очень-то мне было интересно слушать сказки про Богиню Судеб — я и сам о ней все знаю, поэтому я молча доел лебединую гузку да ушел спать.

— Заир Шах?

— О чем мне с ним разговаривать?

— Ну, не знаю, о чем. Мало ли… Так говорил или нет?

— Нет! — выплюнул старый пень, злобно ощерившись.

— А ты, Теренцо?

Толстяк покачал головой, хотя и так было ясно, что он разговаривать ни с кем не мог: только нынешним днем завершался его обет молчания.

— Почему ты не задаешь вопросов Бенино Брассу? — Лавиния улыбнулась, смягчая смысл вопроса.

— Бенино мой помощник, и его я опрошу при случае.

— Отчего ж? — Философ обиженно отвернулся от девушки, на кою перед тем глазел, как на редкостный вендийский агат. — Я могу и сейчас ответить. Да, я говорил с Сервусом после вечерней трапезы. Он спросил, не готов ли я купить у него гранат — помните? — он зовется Красным Отцом. Я сказал, что пока не готов, ибо заплатил лишку второму учителю моего Пеппо за дополнительные занятия по астрологии. Тогда Сервус засмеялся и укорил меня в лукавстве: мол, никакая лишка не сделает плюса или минуса в цене граната. Мол, он стоит так дорого, сколько не стоят все учителя в Аргосе, вместе взятые. Я признался, что у меня вовсе нет денег, и просил его искать другого покупателя — вот и все.

— И он пошел к себе?

— Кажется, да. Я не видел.

— Пеппо, мальчик, — ласково спросил Гвидо юношу. — Ты не говорил с рыцарем после вечерней трапезы?

— Нет, не говорил. И голоса его не слышал.

— Итак, Сервус Нарот потолковал с Бенино о Красном Отце и ушел к себе… Более никто его не видел и никто с ним не говорил. Такова картина прошлого дня, друзья.

— А Ламберт? — робко заметил Пеппо.

— Да, конечно, я спрошу и Ламберта, но не теперь. Пусть печаль и тоска об ушедшем улягутся в груди его… — Зеленые глаза дознавателя исполнились неизбывной грусти. Он не успел хорошо узнать благородного рыцаря, но старика ему и в самом деле было жаль.

— Послушай! — Маршалл перебил его настроение сильным чистым голосом своим. — А почему ты не спрашиваешь нас о кинжале, коим был заколот несчастный Сервус? Я, к примеру, кроме самоцветов коллекционирую оружие и, смею уверить, неплохо в нем разбираюсь. В этом доме нет не только меча или ятагана, но даже иголки, незнакомой мне. А кинжала такого я еще не видел.

— Верно! — подхватил Бенино. — Такого кинжала у Сервуса не было. Значит, убийца использовал свой!

— Я уверен в этом, — самодовольно согласился Леонардас.

— Ясно, свой, — подтвердил Маршалл.

— Так чей же это кинжал? — буркнул Заир Шах.

— Лумо Деметриоса… — тихо сказал Пеппо и опустил голову.

Глава шестая. Дознание

Все замерли. В тишине в окно залетела муха и приземлилась на стол, дабы почистить лапки. Теренцо прихлопнул ее жирной ладонью, и этот неприятный звук послужил сигналом ко второй части беседы.

— Что ты сказал, милый? — тихо спросил Бенине, в упор глядя на брата.

— Я сказал, что этот кинжал принадлежит Лумо Деметриосу, — с отчаянием повторил юноша. — Я точно знаю.

— Откуда же? — Заир Шах был, как всегда, скептичен.

— Видел. Он ковырял им в зубах…

— В чьих зубах? — зарвался гнусный старикашка, но сразу опомнился, фыркнул и отвернул физиономию.

Пеппо не стал ему отвечать. Жалобно посмотрев на Бенине, он вздохнул и опустил голову. В глазах брата он не увидел понимания, и это его расстроило. Ведь он сам всегда говорил: «Будь честен. Будь честен всегда, во всем и с каждым». Сейчас Пеппо следовал его совету и был честен, за что же такой суровый взгляд? — Дорогой, Лумо Деметриос мог ковырять в зубах любым другим кинжалом.

Но, Бенино! — воскликнул Пеппо, чуть не плача. — Ты же знаешь, что я не ошибаюсь! Рукоять того кинжала была усыпана алмазной крошкой и покрыта каким-то прозрачным веществом — точно так, как у кинжала в спине… в спине Сервуса…

— Мальчик прав, — мрачно сказал Гвидо, хмуря белесые брови. — Это действительно кинжал Лумо, я тоже узнал его…

— Так что ж тогда ты мучаешь нас? — удивленно произнес Леонард ас. — Зачем ты задаешь эти глупые вопросы, если знаешь сам, что Сервуса убил твой братец? Кстати, где он?

— Фи, Леонардас, — поморщился философ. — Как ты можешь говорить с такой уверенностью? Я не думаю, что Лумо способен на хладнокровное убийство, а кинжал — еще не доказательство.