Владлен Бахнов

Так дядя Кока, которого вдруг стали величать Николай Александровичем, впервые в жизни почувствовал, что в его власти находятся судьбы посторонних людей: кого захочет, впустит за пять минут до закрытия, а кого не захочет, и за десять до закрытия не впустит. Не впустит, и все, и иди ищи на него управу! Вернее, управа была — Варя, Варвара Михайловна. Но она стояла за прилавком, а дядя Кока у дверей, и между ними было не меньше восьми метров. Тех, которые были с покупками, верный страж беспрепятственно выпускал, а тех, кто шел за покупками, не впускал. А если шибко нагло начинали барабанить в дверь, Варвара зычным криком, слышным во всем микрорайоне, наводила порядок, и на улице смолкали.

— Ну, спасибо, дедуся, помог ты мне, — сказала продавщица, когда стали закрывать магазин. — Ловко ты с ними справлялся!

— Так я… пожалуйста… — Дядя Кока даже смутился. — Мне без трудов…

И на следующий день ровно без десяти семь дядя Кока, весь день топтавшийся в магазине, подошел к Варваре и тихо спросил:

— Ну что, будем закрывать? Время.

— Время, время, — согласилась продавщица. — Ты давай, дедусь, действуй! — От зорких глаз Вари не укрылось, что дедуся был как-то торжественно подтянут и даже выбрит.

А дядя Кока плотно прикрыл двери и закрыл задвижку, не обращая внимания на какого-то гражданина с портфелем, пытавшегося морально воздействовать сквозь стекло на неумолимого дедушку. Он даже показал ему рубль. Но дядя Кока был неподкупен. И, чтобы продемонстрировать свою неподкупность, он, увидев за стеклом тощую мающуюся личность, вдруг открыл двери и тощую личность в магазин впустил, а того, с портфелем, оставил на улице. Пусть знает, как денежными знаками размахивать.

На третий день дядя Кока уже без всяких согласований с продавщицей точно в назначенное время закрыл двери. И когда кто-нибудь из запоздавших пытался барабанить в стекло, дядя Кока отворачивал правый рукав и тыкал в то место на запястье, где должны были находиться часы. Конечно, если бы часики и вправду находились там, где им было положено, разговор был бы посолидней. Но опоздавшие и так прекрасно понимали скупой жест дядя Коки и. кляня свой несчастный жребий, не сопротивлялись.

И в жизни дяди Коки стали происходить маленькие, но весьма знаменательные перемены. Зашел он как-то в мясной магазин ливерной колбаской побаловаться. Очередь кружилась по залу, и опытным взглядом дядя Кока определил, что стоять ему тут минут сорок. Однако какой-то незнакомый молодой человек в яркой куртке и еще более ярком свитере сказал ему:

— Причаливай, батя, к прилавку. — И пояснил стоявшим рядом: — Это тот, который в «Пиво — водах» в дверях дежурит. Давай, отец, не стесняйся!

И дядя Кока понял, что у него появился новый статус. И та позиция у дверей «Пиво — воды», которую он ежедневно занимает в течение десяти минут. — очень заметная позиция в масштабах микрорайона. И, в общем, как сказал бы Сергей Петрович, наступил его звездный час.

Теперь на улице с дядей Кокой здоровались совершенно незнакомые ему люди. Грузчики из овощного магазина подбрасывали ему свеженькой зелени, продавец из молочного оставлял для него творог, а домовой электрик Саша ни с того ни с сего пришел и исправил дяде Коке дверной звонок. Откуда Саша прознал, что звонок сломался, дядя Кока ни сном ни духом не ведал и в домоуправление на испорченный звонок не жаловался по причине своей исключительной занятости в магазине. Но. видимо, во время какой-нибудь задушевной беседы с каким-нибудь посторонним человеком дядя Кока обмолвился, что жизнь, конечно, штука хорошая, но дверные звонки все-таки еще ломаются. А тот, задушевный, возьми да и передай эти слова еще кому-нибудь. И дошло это дело до самого домоуправа, мол, у того, который стоит в дверях «Пиво — воды», звонок не работает. Нехорошо получается. И послал к нему домоуправ электрика. И электрик все исправил, а от денег наотрез отказался, видно, дядя Кока уже понемногу входил в те круги, где не деньги главное… Да и сам электрик понимал, что стоит дядя Кока на таком месте, где не раз еще сможет пригодиться без двух минут семь. Так что спасибо испорченному звонку за то, что свел их!

С новым общественным поручением дядя Кока справлялся хорошо и с достоинством. Другой стал бы на его месте авторитет свой тешить или, скажем, двери на три минуты раньше положенного закрывать. Дядя Кока себе этого не позволял. А что позволял, так это разок-другой пропустить своих закадычных товарищей в магазин тогда, когда для незакадычных вход был уже строго-настрого заказан. Но и тут он знал строгую меру и понимал, что сегодня лишних впустишь, а завтра авторитет потеряешь.