Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Зачем мне считаться шпаной и бандитом —

Не лучше ль податься мне в антисемиты:

На их стороне хоть и нету законов —

Поддержка и энтузиазм миллионов.

Решил я — и, значит, кому-то быть битым,

Но надо ж узнать, кто такие семиты...

«ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР»

Параллельно с «Антимирами» шла работа над спектаклем «Де­сять дней, которые потрясли мир» по мотивам книги Джона Рида, который прочно связал свою судьбу с российской революцией, умер в России и похоронен у Кремлевской стены.

Хотя Любимов не старался просто инсценировать книгу, в са­мом главном он пошел за Д.Ридом, создавшим художественную кар­тину гигантской общенародной революции. В этом спектакле ре­жиссер решил показать, что личности, пусть даже выдающиеся, не так интересны, как народные массы. Спектакль был решен им как праздничное представление. На афише было написано: народное представление с буффонадой, пантомимой, цирком и стрельбой. Те­атр использовал здесь все возможные средства: от политического плаката до следующих друг за другом живых картин, от пантомимы до массовых сцен со знаменами и лозунгами, от теневого театра до патетики Маяковского, от элементов кукольного представления до эпизодов из немых фильмов с участием Чарли Чаплина.

Станиславский говорил, что театр начинается с вешалки, а тут он начинался еще раньше — с улицы. Перед входом в театр выве­шивались красные флаги, революционные плакаты... В черном мат­росском бушлате, в тельняшке, с гитарой в руках Высоцкий вместе с другими актерами встречал зрителей, пел залихватские частушки, в том же образе грубоватого моряка потом выходил на сцену. Прохо­жие втягивались в игру, становились участниками представления. На входе в театр их встречали не билетеры, а актеры с винтовка­ми в форме солдат и матросов с повязками на рукавах, с лентами на шапках. Они отрывали корешки билетов, накалывали на штык, и представление продолжалось в фойе, украшенном под время ре­волюционных лет. Девушки в красных косынках накалывали зри­телям красные банты, даже буфетчицы были в красных косынках и красных повязках. — призывал морячок, и частушкой зрителей приглашали в зал:

Хватит шляться по фойе,

Проходите в залу.

Хочешь пьесу посмотреть —

Так смотри с начала.

На сцене не было никаких декораций, но громадный калей­доскоп картин создавал полную иллюзию атмосферы революции. В подтверждение этого в конце спектакля звучали слова Ленина: «Революция — это праздник угнетенных и эксплуатируемых! Мы окажемся предателями и изменниками революции, если не исполь­зуем этой праздничной энергии масс и их революционного энту­зиазма!»

Премьера состоялась 2 апреля 1965 года.

В спектакле было около 200 ролей, и каждый актер играл по 5—8. Высоцкий был занят во многих интермедиях в массовке, иг­рал анархиста, часового, матроса в сцене «В столицу за правдой», несколько позже (после ухода из театра Н.Губенко) к нему перешла роль Керенского. Участвовал он также в интермедии «Тени прошло­го», где все пели песню «На Перовском на базаре...», которую многие считали песней Высоцкого, были в спектакле и песни на стихи А.Блока, Б.Брехта, Д.Самойлова, Ф.Тютчева, романсы А.Вертинского.

Специально для спектакля Высоцкий написал три песни. В сце­не «Логово контрреволюции» он играл белогвардейского офицера и пел свою песню Эта сцена очень нра­вилась Любимову — на репетициях он буквально любовался ею. По словам В.Смехова: «...здесь все было удачно уложено: кирпич к кир­пичу. Ловко, звонко, зычно, грубо... Кирпичи были по тому времени хороши, но пуще всех забирал раствор, на чем все держалось. Вот он, автор раствора, в центре — офицер с гитарой. Он придумал песню, и никто тогда не мог предвидеть, что с этим вошло в дом Театра со­авторство Владимира Высоцкого и мастера Юрия Любимова...»

Еще две его песни — и — пели актеры. С этой поры песни Высоцкого время от времени вводятся в партитуры спектаклей «Та­ганки».