Владимир Великий

Эта запись, в свою очередь, вызывает вопросы. Во-первых, почему Святослав не выделил Владимиру, как и его братьям, удел? Историк С. М. Соловьев обосновывает это тем, что Владимир родился от ключницы Ольги, т. е. рабыни. О происхождении Малки (Малуши) существует, по крайней мере, две версии. Одну из них приводит В. Н. Татищев: «Владимир рожден от Малуши, ключницы Ольгиной, дочери Малка любчанина и сестры Добрыниной. Родился же Владимир в Будятине селе, за что Ольга разгневався на Малушу, сослала ее от себя». На другую – ссылаются многие исследователи, в том числе и авторы «Славянской энциклопедии»: «Владимир, сын киевского князя Святослава Игоревича и Малуши, дочери древлянского князя Мала». Оставим в стороне споры о происхождении матери Владимира. Главное – она была ключницей княгини Ольги. С. М. Соловьев утверждает, что по древнему уставу (обычаю) даже вольный человек, став ключником, превращался в раба. И далее он говорит: «Итак, Владимир был не совсем равноправный брат Ярополка и Олега. Многоженство не исключало неравноправности: если было различие между женами и наложницами, то необходимо долженствовало существовать различие и между детьми тех и других. Но если многоженство не исключало неравноправности детей, то, по крайней мере, много ослабляло ее: было различие между детьми наложниц – правда, все же не такое различие, какое, по нашим понятиям, существует между детьми законными и незаконными. На это малое различие указывает уже то явление, что новгородцы приняли Владимира как князя и после не полагается между ним и братьями никакого различия. Здесь, естественно, имело силу не столько различие между законностью и незаконностью матери, сколько знатность или низость ее происхождения; разумеется, ключница, рабыня, полюбившаяся Святославу, не могла стать наряду с другою его женою, какой-нибудь княжною или дочерью знатного боярина; отсюда низость матери падала и на сына, не отнимая, впрочем, у него отцовских прав; Владимир был князь, но при случае, когда нужно было сравнить его с остальными братьями, могли выставить над ним низкое происхождение его матери; так, позже полоцкая княжна Рогнеда, выбирая между двумя женихами, Ярополком и Владимиром, говорит, что она не хочет идти замуж за Владимира как сына рабыни. Обратить внимание на это обстоятельство было очень естественно княжне, ибо при многоженстве женщины знатного происхождения старались как можно резче отделить себя от наложниц своих мужей, и презрение, которое питали к наложницам, старались переносить и на детей их. Святослав сначала не дал волости Владимиру и потом отпустил его в Новгород, могши в самом деле испугаться угрозы новгородцев, что они откажутся от его рода и найдут себе другого князя. Добрыня хлопотал об этом, надеясь, во время малолетства Владимирова, занимать первое место в Новгороде и не надеясь, чтобы после старшие братья дали младшему хорошую волость; новгородцы же приняли малолетнего Владимира потому, что он все-таки был независимый князь, а не посадник, притом же надеялись воспитать у себя Владимира в своем обычае; они и после любили иметь у себя такого князя, который бы вырос у них».

Владимиру в то время было лет 10–11, но рядом с ним находился Добрыня – человек большого ума и энергии, расчетливый политик и опытный, но жестокий воин, оказавший большое влияние на своего племянника. После гибели Святослава Добрыня – ближайший родственник, и, по обычаю, стал мальчику «отца в место». Место отца – это обязанности и права отца, и по тем, весьма патриархальным временам, не малые. Судя по дальнейшей его деятельности при Владимире, Добрыня и за море едет, и в Новгороде идолов ставит, и свергает этих идолов. Ряд исследователей считает Добрыню прообразом былинного героя Добрыни Никитича. Он и гусляр-сказитель, и богатырь, свой в пирах и в былинных богатырских заставах князя Владимира.