Владимир Набоков, отец Владимира Набокова

При этом в сентябре Набоков стал фактически главой ЦК конституционных демократов, а значит, и всей партии. Это случилось из-за того, что после провала наступления Корнилова Керенский потребовал от Милюкова временно ограничить свою политическую деятельность, что распространялось как на редактирование «Речи», так и на руководство кадетами. Милюков отбыл в «отпуск» в Крым, а Набоков взял бразды правления в свои руки.

Нет сомнений, что ВДН, как и многие другие, верил если не в победу «своих», то по крайней мере в честную политическую борьбу с левыми. Но, комментируя в дальнейшем события, на примере разгона Учредительного собрания Набоков писал, что большевики и сами не предполагали такого усиления своей власти: «Вероятно, сами большевики в октябре еще не представляли, что уже в начале января, два месяца спустя после переворота, удастся так легко разделаться с этим собранием»[57]. И еще одна цитата, которую Набоков приписывает своему коллеге по партии Ираклию Церетели: «Все, что мы тогда делали, было тщетной попыткой остановить какими-то ничтожными щепочками разрушительный стихийный поток».

Но главным делом была даже не вера Набокова в правоту, а поддержка, которую он почти до конца оказывал объективно слабому руководителю Керенскому. Набоков был разочарован в политических талантах главы Временного правительства, считая его «человеком даровитым, но не крупного калибра» и «одним из многих политических защитников, далеко не первого разряда». «Но несомненно, что с первых же дней душа его была “ушиблена” той ролью, которую история ему – случайному, маленькому человеку – навязала и в которой ему суждено было так бесславно и бесследно провалиться»[58], – писал Набоков. Но до конца продолжал помогать Керенскому в формировании третьего коалиционного правительства (министром юстиции в нем в итоге стал меньшевик Павел Малянтович, Набоков помогал и ему), а также выступил одним из инициаторов Предпарламента.

Что это было за учреждение: после фиаско Корнилова из правительства ушли кадеты, и в условиях особо обострившегося, как бы сказали сейчас, вакуума власти Керенский объединил пять ключевых министров в условную Директорию. Ее задачи формулировались предельно громко и пафосно, среди них назывались «восстановление государственного порядка и боеспособности армии» – цели, которые достигнуты быть не могли, однако кое-что исторически важное Директория сделать сумела: объявила Россию республикой. Наконец, в середине сентября по старому стилю состоялось Всероссийское демократическое совещание, которое было созвано по инициативе ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов и Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов в противовес Московскому государственному совещанию, которое собралось месяцем ранее. Демократическое совещание большинством не согласилось с тем, что кадетов следует исключить из будущей коалиции. Против этого выступили только большевики, которые вышли из Демсовещания и стали готовиться к установлению «диктатуры пролетариата» (этот термин мы заключаем в кавычки, потому что поначалу мало кто верил в то, что диктатура установится в прямом смысле слова).

В результате именно это Демократическое совещание и образовало (грубо говоря, выделило из себя) Предпарламент, который должен был стать регулирующим органом Временного правительства. Потому-то Набоков так поддерживал его создание. Он писал: «Нужно было разрядить атмосферу, дать правительству трибуну, с которой оно могло выступать официально и открыто перед всей страной, дать ему реальную поддержку в лице партий, выступивших в коалицию и представленных в самом правительстве. Для всего этого требовалось, конечно, прежде всего твердое и ясное решение всех партий в двух направлениях: борьбы с большевизмом – поддержки власти»[59]. Но получилось иначе: так, что Предпарламент лишь обладал правом совещательного голоса и просуществовал ровно до памятной даты: 25 октября (7 ноября). Предпарламент еще назывался «Советом Российской Республики», и Набоков в книге «Временное правительство», подробнейшим образом описывая судьбу созданной инстанции, использовал именно это название.

Но поначалу все выглядело не так печально: в конце сентября состоялось первое заседание, Набоков в составе фракции кадетов участвовал в открытии работы, вошел в президиум и был избран товарищем председателя всего собрания (им стал эсер Николай Авксентьев), членом совета старейшин и заместителем председателя комиссии по иностранным делам. В самом начале октября в Москве прошел очередной съезд кадетов, на котором Набоков и Милюков впервые противостояли друг другу всерьез: ВДН выступал за продолжение сотрудничества с социалистами, что требовалось для поддержания авторитета Временного правительства перед выборами в Учредительное собрание (Набоков участвовал в работе комиссии, готовившей эти выборы).