Владимир Мономах

Они сидели друг против друга в старой Всеволодовой гриднице - великий князь, суетный, улыбающийся, напряженный, и Мономах, спокойный, бледный от ярости и негодования. Котбра между князьями началась сразу. Мономах выговорил брату за то, что тот заточил послов, навлек половцев на Русь, пожалел для них даров, не послушал смысленых киевлян, не сослался с братьями, как это обычно делали великие князья прежде, готовясь к войне, Святополк отвечал Мономаху гордостью и дерзостью.

Киевские бояре стали увещевать князей, просить их примириться, не губить землю своей ссорой, объединить рати, а уже потом, после того как отобьют половцев, разбираться в своих обидах. Первым внял просьбам смысленых людей Владимир. Он замолчал, а потом, подумав немного, сказал Святополку, чтобы мирился с половцами, слал к Торческому городку посольство, что сил мало и воевать нынче опасно. Святополк не соглашался, отвечал, что половцев сейчас уже не замирить, что для покупки мира надо отдать много золота и драгоценной утвари и проще будет собрать силы и отбить половецкий выход. Владимир не соглашался. Святополк упорствовал, стыдил Владимира, "что тот испугался поганых, ленится подняться в поход. Святополк пообещал Мономаху, что после того, как войско соберется и отгонит половцев, он готов купить у них мир на последующие годы. Задетый речами брата, Владимир в конце концов согласился. Братья дали друг другу клятву выступать едино и подкрепили ее тут же при боярах крестным целованием.

Прямо из Выдубеч Святополк, Владимир и присоединившийся к ним Ростислав отправились в Печоры к гробу преподобного Феодосия, помолиться и попросить благословения у игумена. Святополк и Владимир пошли к церкви, а Ростислав со своими людьми не захотел идти к преподобному, остановился на берегу Днепра. В это время к воде проходил печерский старец Григорий вымыть сосуд в Днепре ж набрать свежей воды, и люди Ростислава стали потешаться над ним и срамить его. Григорий остановился в печали, посмотрел на них и изрек: «О чада мои, вам бы нужно иметь умиление и многих молитв искать, а вы зло делаете. Не угодно это богу. Плачьте о своей погибели и кайтесь в согрешениях своих, чтобы хоть в страшный день принять отраду. Суд уже настиг вас: все вы и с князем вашим умрете в воде».

Смутились люди Ростислава, а князь, видя это, выстудил вперед: «Врешь, старик, сам ты умрешь от воды, а ну вяжите его!» Тут связали иноку руки и ноги, повесили на шею камень и швырнули в Днепр. После этого Ростислав, рассердившись, уже не пошел к игумену за благословением и дожидался старших князей у ограды. Святополк же и Владимир тем временем вошли в церковь, встали на колени, молча постояли около раки, подумали о своем, потом благословились у игумена, просили у него победы над неверными.

В тот же день Мономах послал гонцов в Чернигов и Переяславль с наказом к воеводам немедля вести дружины к Киеву.

Через несколько дней рати были изготовлены и двинулись в сторону Киева.

Половцы бушевали на правобережье Днепра, а Ростислав с переяславцамк и черниговская рать вышли к Киеву по левобережью.

К середине мая дружины были уже в Киеве. В это время половцы, продолжая осаду отчаянно сопротивлявшегося Торчоского городка, двинулись по правому берегу Днепра в сторону города Треполя, стоявшего при впадении речки Стучны в Днепр. Сюда же поспешали и русские князья. Они вывели из Киева лишь свои конные дружины. Шли без пепщев, без иных иногородних ратей; ин Олег, ни Ростиславичи, ни Давыд Святославич Смоленский, ни Давыд Игоревич Владимиро-Волынский не откликнулись на несчастья киевской и переяславской земель, не выслали своих ратей в помощь.

Мономах с сомнением смотрел на недлинную узкую ленту конных воинов, растянувшуюся по степной дороге.

Сил было действительно мало, воевать ими в чистом поле против тысяч половцев было гибельным делом, но если встретить их па трепольском валу, там, где он подходит близко к Стугне, то можно было бы рассчитывать иа успех. Половцы уткнулись бы в вал, потеряли быстроту и неожиданность своего натиска. Тут можно было бы с ними и побороться. В случае чего позади стоял укрепленный Треполь, взять который также непросто. Но для этого надо перейти Стугну и оставить ее позади себя. Это опасно, потому что полая вода еще не сошла.

С такими мыслями ехал Мономах, рассчитывая, прикидывая, как лучше одержать верх над врагом. Руссы первыми вышли к Стугне. Лишь к вечеру замаячили у края неба темные полосы выходивших из стели половцев; потом за рекой замерцали костры - половцы остановились перед рекой на ночлег.

Вечером в шатре Святополка руссы собрались на совет. Писал позднее об этом летописец:. «И сказал Владимир, что пока стоим здесь под прикрытием реки, перед лицом этой грозы, заключим мир с ними. И примкнули к этому совету смысленые мужи Ян и прочие. Киевляне же не восхотели этого совета, но сказали: «Хотим биться, перейдем на ту сторону реки».