Владимир Мономах

– Угадал. Остались кое-какие сбережения от прошлой жизни, я их не стал пропивать, а купил, как ты говоришь, это корыто.

– Молодец! Скажу честно, не ожидал от тебя такой прыти. Тем более рад за тебя, что занялся полезным делом.

– Я доволен! И по-прежнему в море, и от властей не надо прятаться. Хотя, – он жуликовато прищурился и приблизился к уху Олега, – старую закваску никуда не денешь, нет-нет да и забродит. Плывем как-то, а навстречу купчик плюхает, из какой-то Генуи. Так я его тряхнул по старой привычке, товар забрал, а посудину отправил ко дну… А ты-то что тут делаешь?

Олег рассказал. Мехос задумался, сказал задумчиво:

– Сгниешь среди этих голых скал… Бежать не собираешься?

– С собой возьмешь?

– А почему бы и нет? Только скажи, куда плыть. В Константинополь тебе заявляться нельзя, да и в другие порты Византии тоже…

– И не надо! Отвезешь прямиком на Русь, в Тмутаракань, век обязан буду. Не только щедро уплачу за услугу, но и получишь право без пошлины торговать в моем княжестве.

– Решено! Чего не сделаешь для друга! – Мехос хлопнул Олега по плечу. – Будь готов к отплытию. Проскочим мимо столицы и уйдем в Черное море. Кто нас сможет остановить?

– Когда собираешься отчалить?

– Поторгую с неделю, а потом только нас и видели!

Олег потихоньку сообщил обо всем Феофании. Чтобы обмануть бдительность монахов, которым было поручено следить за каждым шагом ссыльных, они по-прежнему совершали прогулки по острову и ни разу не приблизились к кораблю. Только в день отплытия, прихватив драгоценности, вошли на судно и закрылись в каюте. Тотчас Мехос приказал отдать концы, и судно вышло в открытое море. Долгое время не могли прийти в себя, веря и не веря в свое спасение…

В Тмутаракани пристали поздним вечером. Оставив Феофанию на корабле, Олег пошел к своим друзьям и приятелям, с которыми три года назад собирался в поход на Чернигов. Его помнили, за ним пошли. Той же ночью все сообщники в количестве до трехсот человек собрались возле дома, где он остановился, а рано утром внезапно напали на терем, в котором жили князья Давыд и Володарь, поставленные великим князем. Обоих захватили прямо в постели, привели к Олегу. Он им сказал, холодно поблескивая синими глазами:

– Вы княжили незаконно, в моей вотчине. Идите отсюда подобру-поздорову, я вас не трону. Но только обратно не возвращайтесь, если не хотите сложить свои головы на плахе.

Давыд и Володарь отправились во Владимиро-Волынское княжество и стали в нем готовиться к захвату власти.

Тем же утром был схвачен и хазарский бек Истеми со своими людьми, к этому времени перебравшийся на постоянное жительство в город. Олег даже не стал с ним разговаривать, а приказал повесить на центральной площади. Тмутараканское княжество перешло в его руки.

Слух о появлении Олега быстро распространился по Руси. Нестор записал в своей летописи «Повесть временных лет»: «В год 6591 (1083). Пришел Олег из Греческой земли к Тмутаракани, и схватил Давыда и Володаря Ростиславича, и сел в Тмутаракани. И посек хазар, которые советовали убить брата его и его самого, а Давыда и Володаря отпустил».

X

Великий князь Руси Всеволод все больше старел и слабел. Он уже не возглавлял войска, а сидел в своем дворце и все с большим безразличием слушал вести, которые приносили ему со всех концов света купцы и лазутчики. Пользуясь ослаблением центральной власти, поднимались враги. То там, то здесь вспыхивали межкняжеские распри, родственные неурядицы, грозившие вовлечь страну в кровавую усобицу. Видя раздор на Руси, лезли жадные до грабежа кочевники, воинственные венгры, высокомерные поляки. Старый Всеволод уже не мог возглавлять войска и вместо себя посылал своего сына. Владимир Мономах почти не слезал с коня. Зимой половцы напали на Стародуб. Вели их ханы Асадук и Саука. Они намеревались, используя хорошую дорогу по замерзшей Десне, разорить богатейшие черниговские земли. Действовали кочевники коварно и хитро, заметая следы. Но изворотливее их оказался Мономах. Стремительным переходом своей дружины он пересек их путь и в густых прибрежных кустах устроил засаду. Русы ударили по врагу со всех сторон и на ровном льду вырубили большую часть разбойников, остальные попали в плен. Было освобождено много невольников, возвращены награбленные богатства.

А через полгода в Киев прибежал Ярополк Изяславич, изгнанный из Владимира-Волынского Володарем и Давыдом. И вновь Всеволод посылает Мономаха восстанавливать порядок на Руси, дав ему киевскую дружину. На Волыни уже знали, что к тридцати годам Мономах не проиграл ни одного сражения, поэтому смирились без брани.

Когда возвращался в Киев, застала весть: половцы взяли город Горошин. Мономах повернул свое войско против степняков и прогнал за реку Хорол…

Кажется, можно было отдохнуть от ратных забот в кругу семьи. Но – нет. Тут же приходит весть с юга: Давыд на Днепре ограбил греческих купцов. Пришлось разбираться с ним.