Владимир Мономах

После этих слов Николай Калликл взглянул на Олега с еще большей заинтересованностью, приблизил свое кресло к его креслу и спросил вкрадчивым голосом:

– И как видится будущему великому князю Руси его правление? Кто будет в друзьях у него, а кого он посчитает своим врагом?

– До посещения вашей страны я не мог точно ответить на этот вопрос. Однако сейчас такой ответ у меня есть. Я увидел военное могущество и несметные богатства Византии, поразительный расцвет культуры. Я покорен вашей страной, лагофет дрома, и Византия будет моим лучшим другом.

– Так-так-так, – оживился Калликл. – А против кого направит свой гнев будущий правитель?

– У нас главный враг – половцы, которые беспрестанно нападают на наши земли и разоряют города и селения. С ними у нас борьба не на жизнь, а на смерть.

– Ну, а нельзя ли как-то с ними замириться?

– Какой смысл? Мы мирились, потом снова ссорились. К тому же это такой народ, что сегодня они подписывают договор, клянутся в вечной дружбе, а завтра нарушают и договоры, и клятвы и снова нападают, разоряют и грабят.

– Жаль, очень жаль… А если бы Византия вмешалась в ваши дела на стороне Руси, принудила половцев к вечному миру? Как бы ты посмотрел на это?

– Но зачем вам? В чем ваш интерес?

– Самый простой. Нам бы хотелось, чтобы русские и половецкие полки ударили по печенегам, угрожающим нашим северным территориям.

«Это ты хочешь, чтобы русы умирали за спокойствие византийских границ! На-ко выкуси! Ничего у тебя не получится, дорогой лагофет дрома. Не на того напал!» – подумал про себя Олег, уже вправду считая себя наследником престола. Но вслух произнес:

– Я бы с удовольствием принял посредническую помощь Византии и действовал бы заодно с половецкими ханами против печенегов.

Калликл благосклонно взглянул на Олега, спросил улыбаясь:

– Князь путешествует с супругой или один?

– Я не женат. Не довелось.

Лагофет дрома хитровато прищурился, произнес таинственно:

– У императора дочка на выданье. Может статься, что приглянетесь друг другу, а династический брак скрепил бы военный союз двух могущественных государств!

По тому, как загорелись глаза, лагофет дрома понял, что предложение его пришлось по душе князю, и добавил:

– Через два дня император Алексей Комнин дает пир в своем дворце. Не изволит ли князь поприсутствовать на нем?

Олег без колебаний согласился.

Из дворца он уходил окрыленным. Еще бы! Ему уже виделось, как он, изгнанный из Руси, проданный в рабство и давно вычеркнутый из политической жизни страны, вдруг вернется на родину с красавицей-женой, принцессой Византийской империи!

Пир происходил в Жемчужном дворце, в котором проводились только летние мероприятия. Олег вошел в него и восхитился красотой и изысканностью сооружения. Дворец был расположен на самом берегу, из него открывался прекрасный вид на Босфор. Солнце стояло в зените, и его лучи отражались на мраморе высоких изящных колонн, поддерживающих легкий ажурный свод дворца; между колоннами стояли статуи героев и богов. В этом пространстве двигались знатные люди столицы в тогах и пеплумах, шелестели трепетавшие ткани одежды и уборов, которые придавали гостям значительный, почти неземной вид; казалось, это сами скульптуры сошли с места и двигаются по мозаичному расцвеченному полу.

В глубине дворца были установлены столы и низкие сиденья без спинок. Возле них хлопотали рабы, размещая на столах золотую и серебряную посуду, разнося сосуды с вином и различные кушанья. Олегу отвели место за столом, расположенным в середине зала, рядом с какими-то аристократами.

Гости расположились, но никто не приступал к еде и питью; все ждали появления императора. Наконец он вышел на помост, где стоял его стол с седалищами наподобие трона. В зале установилась благоговейная тишина. Алексей Комнин был высоким, сухощавым сорокалетним мужчиной с покатыми плечами и тяжелой головой; привлекали к себе его большие выразительные глаза и длинная черная борода; он был в белом одеянии, пурпурной, шитой золотом порфире и широкой хламиде. Рядом с ним расположилась императрица в наряде из голубой ткани с золотом. За отдельным столиком присели принц и принцесса.

Олег с появления принцессы не отрывал от нее взгляда. Была она маленького роста, худенькая, с большой копной черных волос, из-за которых, а также дальности расстояния он никак не мог рассмотреть лица. Она казалась ему порой красивой, а иногда не очень. «Да что я в самом деле, – одернул он себя. – Возомнил себя женихом принцессы. У нее и без меня, наверно, столько ухажеров!»

Пир разгорался. Играли музыканты. В перерывах между музыкой выступали поэты, читали стихи. Их кто-то слушал, а большинство громко разговаривали. Соседи Олега, двое – мужчина и женщина, были заняты друг другом и на него не обращали никакого внимания. А ему так и лучше, не приходилось отвечать на различные вопросы. Он попивал вино, ел не спеша изысканные кушанья, рассматривал присутствующих.