Владимир Листенгартен

Девушка его не понимала, объяснить куда ему надо, он так и не смог, а по его жестикуляции она решила, что он просто голоден и привезла его в ресторан. Как оказалось, для развития романа вовсе нет нужды в знании языка. Все можно объяснить знаками, все в этих делах интернационально. Они начали встречаться и через месяц Сережа переехал к ней в прекрасный дом с тремя спальнями, гостиной, столовой и двумя туалетами. Во дворе, заросшем травой, были большой цветник и бассейн. Сережа никак не мог понять, для чего одинокой молодой женщине три спальни? Он пытался ей рассказать старый анекдот про еврейское проклятие: «Чтоб у тебя было три кровати и чтоб тебя перекидывало с одной на другую!» – но она его не понимала. Однако сложившаяся ситуация привела к тому, что сразу же были разрешены многие проблемы, а самое главное – разорван заколдованный круг. Во-первых, Сережа начал делать быстрые успехи в английском языке, во-вторых, была машина, на которой можно было сравнительно легко учиться, так как она имела автоматическую трансмиссию и не надо было переключать скорости и выдавливать педаль сцепления, и, в-третьих, на ней можно было сдать экзамен по вождению и получить права. И, наконец, была красивая молодая женщина, которая его учила, о нем заботилась, не забывая по вечерам крепко его целовать, ложась с ним в постель.

И Сержа подумал: «Значит все-таки моя жена, оставшаяся в Союзе, была неумной женщиной, если отказалась от такого, как оказалось, привлекательного мужчины, как я! А может быть в Америке просто дефицит мужчин?»

История двух девочек

 

Прошло почти два года после приезда в Америку, а Миша все никак не мог найти работу по специальности. Кто-то сказал ему, что такие специалисты, как он, очень нужны в Нью-Йорке, к тому же там много русскоязычных компаний, для которых не имеет большого значения хорошее знание английского. Опросив всех знакомых, Миша выяснил, что у одного из них есть какие-то дальние родственники, живущие в Нью-Йорке, которые могут его на время приютить. Миша купил билет на самолет и вскоре оказался в Нью-Йорке. Родственник его знакомого, которого звали Виталием, встретил Мишу в аэропорту и отвез к себе домой. Виталий приехал в Америку в начале 1970-х годов и с тех пор очень преуспел. Дом, в котором жила его семья, находился в Бруклине и был очень большим: в нем было несколько спален, гостиная, столовая, игровая комната, где стоял большой бильярд, комнаты для детей, для прислуги, а также и для гостей. Бассейнов было два: один открытый, на заднем дворе, а второй – в закрытом помещении. У Виталия и его жены была дочь, примерно 8 лет. За девочкой ухаживала специально нанятая русскоязычная няня, которая также жила в доме, где ей была выделена отдельная комната.

Хозяева пообещали показать Мише Нью-Йорк, посодействовать в поисках работы. Но извинились, что на следующий день они, к сожалению, очень заняты и Мише придется провести время у них дома. Миша не возражал.

Дочку хозяев звали Машей, и она взялась показать гостю дом. Провела его по всем комнатам, по двору, показала бассейны и даже предложила сыграть на бильярде. Между ними завязался разговор, причем Маша разговаривала с ним, как взрослая. Она спросила:

– Какого дизайнера одежду вы покупаете?

Миша очень удивился вопросу:

– Я не знаю. Я покупаю всю одежду в Пале-Рояле, Таргете, Вол-Марте, а иногда и в Диллардсе, но кто дизайнер этой одежды, я не знаю.

– А я покупаю себе одежду только в магазине Сакс-Файвс-Авеню. Вот, например, эта сумка – от Гуччи, а мое платье – от Версаче, – сказала Маша.

– Но это, по-видимому, очень дорого! – воскликнул Миша.

– Нет, что вы, сумочка стоила 350 долларов, а платье – всего 500!

«Да, – подумал Миша, – цену деньгам ты не знаешь». И ему вспомнилась другая история, которая произошла с ним много лет назад, в начале 1950-х годов. Ему тогда было всего 18 лет, и он решил во время каникул поехать в Крым. Поезд доставил его из Москвы, где он жил, в Симферополь с опозданием, он оказался на вокзале в 8 часов вечера. Продолжать поездку в Ялту было бессмысленно – поздно вечером или даже ночью найти там пристанище, снять комнату было бы невозможно. У него в записной книжке был адрес дальней родственницы его матери, которая жила в Симферополе и с которой его мать уже давно потеряла связь. Однако на всякий случай она дала этот адрес Мише.

Выхода не было, Миша понадеялся, что эта родственница жива и никуда не переехала. Он сел в такси и назвал водителю адрес. Когда машина подъехала к дому, Миша понял, что попал почти в трущобы. Дом был дореволюционной постройки, ветхий, крайне запущенный и неприглядный. Но родственница, действительно, по-прежнему жила в этом доме. Ей было на вид лет 75, это была дряхлая старушка. Однако встретила она Мишу радушно. Квартира располагалась на первом этаже и состояла из двух комнат и небольшой галереи, в которой была оборудована примитивная кухня: плита, раковина и старый стол. Вместе со старушкой жила внучка, Катя, девочка лет 7-8. Мишу уложили на полу в комнате, где она спала.