Владимир Басов. В режиссуре, в жизни и любви

А вскоре, когда Леонтьев, по-видимому, посчитал, что проведенная им предварительная работа достигла своего результата, в Ленинград снова приехал и сам Басов. Он остановился в гостинице «Европейская», где предпочитал останавливаться и где для него всегда был зарезервирован номер, и пошел в последнее наступление.

В это время в школе-студии при БДТ закончились выпускные экзамены, и Басов, желая сделать молодым коллегам Валентины Титовой приятное, пригласил их всех в ресторан «Европейской». В тот вечер Басов был в ударе – шутил с невиданным блеском, сыпал анекдотами, от души угощал счастливую молодежь. И когда Титова полушутя-полусерьезно спросила друзей, выходить ли ей замуж за Басова, весь курс дружно ответил ей: «Да!»

Тогда же в Ленинград приехал и Вячеслав Шалевич – Театр Вахтангова в течение месяца должен был гастролировать в городе на Неве. Но найти он Титову не мог – ее нигде не было, а она сама не объявилась. Доброжелатели посоветовали позвонить в «Европейскую» Басову, и ему ответила Валентина. Она предложила Вячеславу встретиться и поговорить. Они действительно встретились, и Титова со свойственной ей прямотой и искренностью рассказала ему о предложении Басова. Наверное, она ждала какой-то особой реакции от любимого, реакции, которая заставила бы ее поступить иначе, но… Произошло то, что произошло: Валентина Титова стала женой Владимира Басова, и они прожили вместе четырнадцать лет.

Басов был старше Титовой почти на двадцать лет, был мудрее и опытнее ее. Титова была настоящей красавицей, а Басов особой на первый взгляд привлекательностью не отличался. И тогда многие их альянсу удивлялись – обвиняли Титову в расчетливости, иронизировали над Басовым. Но ни в то время, ни сегодня Валентина Титова от своего решения не отказывается:

«Басов меня любил. По-настоящему. Это было видно, слышно, это по глазам прочитать можно было. Любящие – это люди опьяненные, они иначе существуют, от них пахнет иначе. Мужчина должен меня околдовать, обвить, обворожить неким духом, совратить, но на другом уровне, чтобы я даже не заметила, как окажусь в его постели. Он должен обладать той энергетикой, когда тебя закручивает, как в вихре, и ты думаешь – боже мой, ведь такие мне никогда не нравились! А потом даже и не понимаешь, как до этого все другие нравились?! Именно так Басов меня обольстил – поднял голову, как змея, и я уже никуда не смогла деться, как суслик, досталась ему. И когда меня об этом спрашивают – почему? – я не знаю, что ответить. Это та самая магия. Басов умел обвораживать. Он ошеломлял. Стоило Басову подойти – и через десять минут все уже смотрели только на него, слушали только его.

Красота других мужчин бледнела перед его красноречием. Мне кажется, он мог все. И по-видимому, из-за того, что он был не красавец. Это волшебство все-таки принадлежит его гениальной, внутренней, полученной от Бога потрясающей воздушности. Это возвышенность самородка. А если говорить о жизни, то все-таки еще и сказывается опыт – я была намного моложе, а он – человек, который прошел фронт. Там был другой запас энергии и другое понимание. Все его соученики, друзья были люди, пришедшие с фронта, и у них было другое понимание жизни. Другая энергия. Все они были бедны, все мало зарабатывали, но при этом у них было такое радостное отношение к жизни, такой оптимизм – светлая потрясающая энергетика. Производимые ими сгустки энергии выбрасывались на экран чистыми людьми. Они знали этот мир, они его понимали, умели смеяться над ним, издеваться над собственной жизнью и вместе с тем – выдавали в кино экологически чистую продукцию своей души.

Басов любил жизнь, любил поесть, обязательно любил поговорить, просто потому что сидение за столом – это скучно. Он был настолько умен, что никогда не позволял себе становиться выше другого человека, он умел ладить со всеми. Басов во всем вел себя абсолютно естественно, в нем не было чванства, он был мил, приветлив со всеми, он был доступным, веселым, легким. Басов нуждался в аудитории, потому что ему все время нужно было быть в процессе мышления. Ему никогда не мешала аудитория, и не важно – собралась ли большая группа или всего несколько человек. Ему нужно было, чтобы кто-то все время ловил его мысль, и поэтому к нему постоянно приходили люди – приходили разговаривать. И иначе он не мог существовать. В нем постоянно шел процесс, причем я понимаю, что всю свою энергию он отдавал именно этому процессу. Но я была счастлива – это большое счастье, когда живешь с умным человеком.