Владигор и Звезда Перуна

— Мне думается, — продолжал Гвидор, — отчасти это нам даже на пользу. Крепость Белой Магии нуждается в постоянной проверке. А борьба со Злом бесконечна, она будет продолжаться и после нас, когда новое поколение чародеев займет наше место.

— Злыдня нельзя недооценивать, — пробасил Сувор. — С каждым разом его посягательства на власть над Поднебесным миром становятся все настойчивей, а действия изощренней.

— Мы тоже не лыком шиты! — воскликнул Алатыр, и Белун подумал, что опять обманулся, наделив юного чародея спокойствием и рассудительностью. — Злую Мглу мы и прежде видели. А вспомните, как позорно бежал от нас Триглав, уязвленный нашим могуществом!

Белун резко поднялся и устремил на Алатыра строгий, едва ли не гневный взгляд:

— Вспомни также о тех, кого нет среди нас! Вспомни Радигоста, Овсеня, Калина! Или ты забыл о собратьях, что погибли в борьбе со Злыднем?..

Алатыр сник и опустил глаза, словно провинившийся ученик, а верховный чародей подумал, что напрасно дал Зареме уговорить себя. Чародейский синклит вновь начался с ненужных споров, грозящих перейти в раздоры между собратьями, как не раз уже бывало. И не он ли сам своей резкостью побудит к тому чародеев…

Зарема также ощутила атмосферу неловкости и натянутого молчания и поспешила вмешаться:

— Собратья! В словах каждого из вас есть свой резон. Ты прав, Гвидор, борьба со Злом будет длиться вечно, и ее продолжат наши последователи. Прав и ты, Сувор, говоря, что нельзя недооценивать Злыдня и нельзя забывать о наших товарищах, павших в борьбе с ним. — Она с укоризной взглянула на Белуна и перевела взгляд на молодого Алатыра. — И ты, мой юный собрат, совершенно прав в нашем превосходстве над Триглавом. Так давайте же не тратить слова на бессмысленные споры и взаимные упреки, ибо все мы служим одному делу и стремимся к одной благой цели. А теперь я прошу вас внимательно выслушать меня…

Она подробно, не упуская ни малейшей детали, начала рассказывать о своем невольном проникновении в глубь Этверской пустыни, о коронованной особе неземной красоты, о таинственном луче, через который утекает в неведомое пространство животворящая энергия Поднебесного мира. Чародеи слушали очень внимательно, в особенности Витим, который однажды тоже предпринял неосторожную попытку приоткрыть завесу Злой Мглы и лишь на второй день пришел в сознание.

— Мы склонны считать, — произнес Белун, когда Зарема окончила свой рассказ, — что коронованная красавица — одно из воплощений Черного Злыдня. Причем сила, которой она владеет, значительно превосходит силу Триглава.

— Что до меня… — промолвила волшебница в нерешительности. — То есть я не могу утверждать наверное… Да и никто из нас пока не может, мы еще очень мало знаем. Но мне кажется, что она — воплощение не только Злыдня, в ней есть и другое начало. Может быть, даже человеческое.

Белун с сомнением повел бровью, однако не пожелал затевать бездоказательный спор.

— Как бы то ни было, сила ее велика, — подвел он итог. — Мы должны быть готовы ко всяким неожиданностям. И через пару недель ни на мгновение не прерывать мысленной связи друг с другом.

— Через пару недель? — удивился Гвидор. — Почему ты определил именно этот срок?

— Владигор еще в Ильмере. Хотя погребение князя Дометия уже состоялось, Владигор до истечения сорока дней должен находиться вместе с князьями Изотом и Калином подле осиротевшей Бажены. Затем он якобы примет приглашение вождя берендов Грыма Отважного погостить у него. На деле же переправится через Аракос (или посуху перейдет, если река через две недели совсем обмелеет) и направится в глубь Этверской пустыни.

— Задумано неплохо, — кивнул Борислав.

— Но почему Владигор? — нахмурился Алатыр. — Не спорю, он отважный витязь и его заслуги ни у кого из нас не вызывают сомнений, но по силам ли человеку пуститься навстречу неведомой опасности и, возможно, вступить в единоборство с тем, о ком мы и сами ничего не знаем? Куда целесообразней послать туда одного из нас.

— Тебя, к примеру, — хмыкнул Гвидор.

— Хотя бы меня! — Алатыр с вызовом тряхнул кудрявой головой. — Я уверен, что справлюсь, риску было бы куда меньше.

— Увы, Алатыр, — мягко возразил Белун, памятуя и сожалея о своей недавней резкости по отношению к юному чародею, — риску было бы куда больше. И я постараюсь объяснить тебе почему. Во-первых, Владигор не обычный человек, он посвящен в Стражи Времени, и не кем-нибудь, а Перуном. Посвященные живут во многих мирах, по-разному их называют: Стражами, Хранителями… Именно они своими делами, своей властью, творчеством заставляют вращаться колесо Истории. В них воплощается единение физических и духовных составляющих каждой эпохи. От их поступков и даже помыслов зависят судьбы народов. Если Владигор перед лицом опасности будет пребывать в бездействии, это отразится на будущности остальных людей, и не только синегорцев. Согласись, судьба их будет незавидна!

— Да уж! — покачал головой Добран.