Владигор и Звезда Перуна

Грым отправился отдавать последние распоряжения своим воинам перед завтрашним выступлением, а Белун, Владигор и Филька пошли вслед за Жданом. Они спустились по крутой каменной лестнице в погреб, заставленный огромными, в человеческий рост, дубовыми бочками. За одной из них оказалась совсем небольшая дверь, обитая железными полосами. Ждан снял со стены горящий факел, потянул на себя дверное кольцо и, пригнувшись, первым шагнул во мрак тоннеля. Тоннель был узковат, с низкими сводами: подземные жители, прокладывая его, никак не предполагали, что когда-нибудь здесь будут ходить люди.

Вскоре тоннель стал шире, и Филимон, догнав Ждана, зашагал рядом, беспрерывно болтая. До Владигора, замыкавшего шествие, то и дело доносился их громкий смех, и он даже собрался сделать своему воеводе замечание за неуместное в траурные дни веселье, но передумал. Он нагнал Белуна и негромко промолвил:

— Учитель, возможно, я покажусь тебе невежливым, тогда разбрани меня, я не обижусь. Но я вот о чем хочу спросить…

— Спрашивай, не бойся, — подбодрил Белун, видя его заминку.

— Ты рассказал о странном поведении Злой Мглы над Вороньей горой и предположил, что она таит что-то в своих недрах. Но что мешало тебе мысленно перенестись туда и вызнать ее тайну? Ты захотел повидаться с Чучей. Но не знал, что он так близко от тебя. Ты обрадовался возможности ознакомиться с древними письменами его народа, хотя мог прочесть любой из этих текстов, не покидая Белого Замка. Здесь что-то не так…

— Ты преувеличиваешь мои возможности, — ответил Белун. — Они не так беспредельны, как тебе хотелось бы.

— Но я же помню, — возразил Владигор, — как ты сумел проникнуть в святилище Волчьего Братства и покарать Ареса, черного колдуна и верного слугу Триглава. А ведь это было куда труднее!..

Чародей долго не отвечал. Владигору хотелось взглянуть в глаза своему учителю и наставнику, но Ждан шел далеко впереди, и свет его факела был слишком слаб.

— Твои сомнения справедливы, — произнес наконец Белун совсем тихо. — Увы, я уже не тот, что раньше. Мои чары бессильны там, где вместо неба каменные своды. Часть моей силы ушла, но это следствие не старости, хотя мне очень много лет, а все той же нависшей над миром опасности. Я не хотел говорить об этом, чтобы не поколебать твоей решимости и уверенности в победе над Злом. Прошу тебя, не теряй этой веры и, если вдруг ты почувствуешь, что она слабеет, вспомни про этот факел. Он пылает ярко, и не его вина, что мы с тобой так отстали, что нам не хватает света.

Белун действительно прибавил шагу, и Владигор, также стараясь не отставать, подивился его телесной бодрости. Они быстро догнали Ждана с Филимоном, но те вдруг остановились в растерянности. Впереди была сплошная гранитная стена.

— Говорю тебе, ты пропустил поворот! — укорял Филимон приятеля. — Придется теперь возвращаться.

— Да не было еще никакого поворота! — доказывал Ждан. — Мы еще не дошли до него. И стены этой отродясь не было. — Он передал Филимону факел и, будто желая пробить гранит, ткнулся в стену плечом. Затем все услышали его испуганный возглас. Ждан пропал, и лишь его сапоги торчали снизу из стены, как два причудливых рычага.

— Получилось! Получилось! — раздался ликующий хохот. Стена исчезла, и перед путниками возник приплясывающий Чуча. Целый и невредимый Ждан, ругаясь и отряхиваясь, поднимался с пола. Чуча прикрыл ладонью глаза, щурясь от яркого пылания факела, и радостно приветствовал гостей: — О, чародей Белун! Князь! Филька, это и впрямь ты! Ждан, ты не ушибся? Пойдемте, пойдемте скорее ко мне, это здесь рядом.

Пока они шли, маленький подземельщик, путаясь в ногах то у Владигора, то у Белуна, не переставал тараторить. Восторг и гордость так и распирали его. Именно сегодня ему удалось раскрыть секрет старых мастеров, умевших возводить обманные стены и прочие мнимые сооружения. Подземельщики таким образом защищались от врагов, которые в погоне за сокровищами падали в пропасть, тонули в реке, вязли в болоте. Секрет этот считался утерянным, однако Чуча недавно вычитал его в старинной книге, а вот теперь и испытать удалось.

Вскоре они свернули в узкий коридор. Идти здесь можно было лишь друг за другом, иногда даже приходилось протискиваться боком между неровных стен, и плечистый Владигор с облегчением вздохнул, когда коридор наконец кончился и они оказались в просторном помещении, сплошь заставленном черными дубовыми сундуками. На одном из сундуков лежала сбившаяся овчина, — видимо, постель Чучи. На другом стояла нетронутая кружка со свернувшимся молоком и рядом с ней кусок хлеба с позеленевшей от плесени коркой. Ждан укоризненно покачал головой:

— Ты ел-то когда в последний раз?

Чуча виновато улыбнулся и пожал плечами. Он был действительно очень худ, заросшие щеки ввалились, штаны с дырой на волосатой коленке норовили сползти с бедер, и он потуже затянул веревку, служившую ему вместо пояса. Но желтоватые глаза подземельщика сияли радостным возбуждением.

— Ты вином запасись, оно не сворачивается, — посоветовал Филимон.