Владелец кинотеатра

— За этим стоит один человек, — прервала его незнакомка, — священник отец Павел. Это ваш враг. Его влияние на вашу сестру безгранично, и вы ничего не можете поделать. Что бы вы ни предприняли, любое ваше действие против отца Павла лишь укрепит решимость вашей сестры.

— Все это так, — сокрушенно подтвердил он. — И я не вижу, каким образом вы… Или кто-то еще мог бы мне помочь. Вы сами только что сказали…

— Выход есть. Взгляните на эту книгу.

Кордин посмотрел в ту сторону, куда указывала его странная гостья. На ломберном столике лежала толстая книга. Он подошел и взял книгу в руки, чтобы лучше разглядеть ее при тусклом свете.

Вид этой книги словно воплощал дух и достоинство минувших столетий. На кожаном переплете еще сохранились следы золотого тиснения, но прочесть название можно было только по теням рельефных букв: «Зерцало магистериума». Переплет был застегнут тремя золотыми замками. Кордин попытался отомкнуть один из них.

— Не надо, — сказала женщина.

— Почему? Нужен ключ?

— Нет, это просто застежки. Но не открывайте их. Эта книга предназначена не для вас.

— А для кого?

— Для отца Павла. Он ведь ученый, верно?

— Да.

— Тогда ему, без сомнения, будет интересно прочесть эту старинную книгу. Передайте ее отцу Павлу, но ничего не говорите о ней ни его брату, графу Ланге, ни вашей сестре. И ни в коем случае, никогда и нигде не упоминайте о том, что встречались со мной! Если вы нарушите эти условия, вы все погубите. Безвозвратно.

— Но отец Павел может и сам сказать о книге брату, или Елене, или обоим…

Тень холодной улыбки тронула губы незнакомки.

— Пусть он начнет читать при вас. А дальше — будьте спокойны. Он ничего никому не скажет.

Бросив на незнакомку тревожный взгляд, Кордин взвесил книгу в руках.

— Что эта за книга? Почему мне нельзя ее прочесть?

— Разве я сказала, что нельзя? Я просто не хотела, чтобы вы тратили время на чтение. Вам нужно очень, очень спешить.

— И что же, — недоверчиво спросил Кордин, — когда отец Павел прочтет эту книгу, он сам отговорит мою сестру от ее планов?

Незнакомка снова улыбнулась, еще холоднее.

— Отговорит или нет — этого я не знаю. Но знаю, что тогда этим планам сбыться не суждено.

Кордин положил книгу обратно на ломберный столик и подошел ближе к своей гостье.

— А откуда я знаю, что вы меня не обманываете?

Она с полнейшим безразличием передернула плечами.

— Попробуйте. Что вам терять?

— Гм… Действительно. Но как же я отдам книгу отцу Павлу? Если не упоминать о вас, как я объясню, откуда она у меня?

— Это я должна за вас придумывать? Нет уж, придумайте что-нибудь сами… Скажите, например, что нашли ее в каком-нибудь тайнике, в подвале Нимандштайна… И прежде чем прочесть и составить собственное о ней суждение, вам хочется узнать мнение ученого. Разве это не естественно?

— Пожалуй, не слишком. Но я придумаю более убедительное объяснение.

— Придумайте. Ведь это ваша профессия — убеждать людей?

Устремив на незнакомку жесткий взгляд, Кордин процедил.

— Вам слишком многое обо мне известно.

— Мне известно все, — сказала она.

— Вот как?

— Да. Но мне пора уходить. Нам с вами больше не о чем разговаривать. Вы поняли, что нужно делать. Теперь все зависит от вас. Прощайте. Не провожайте меня, я знаю дорогу.

Она встала и направилась к двери.

— Подождите, — окликнул ее Кордин.

— Что? — бросила она не останавливаясь, с полуоборота через плечо.

— Почему вы мне помогаете?

Она только усмехнулась. Массивная дверь закрылась за ней.

18

Партию в бридж в доме Ланге составили Владимир Кордин, его сестра, Аркадий Горский и хозяин дома. Елена с каждым днем все дальше отходила от светских развлечений. Они становились ей безразличны, но ей не хотелось огорчать мужчин, которым не хватало четвертого партнера. В особенности ей не хотелось огорчать брата. Она была признательна и благодарна ему за то, что он, как ей казалось, понимал ее теперь. Конечно, он едва ли стал ее горячим сторонником, но сумел понять и принять ее намерение, и что не менее важно, установил добрые отношения с отцом Павлом.

Что же касается самого отца Павла, в последние три дня он почти не покидал своей комнаты, был угрюм и немногословен. Ланге отчасти удивляло такое поведение брата, но он полагал, что священник занят углубленными богословскими штудиями. Истинная причина была известна лишь Кордину — три дня назад он передал отцу Павлу «Зерцало магистериума».

Кордин и Елена играли против Ланге и Горского. За окнами стемнело, партия подходила к концу при электрическом свете; все игроки оставались почти при своих. Когда Елена сдавала карты в очередной раз, произошло событие, подобного которому никогда еще не случалось в доме графа Ланге.