Владелец кинотеатра

Прямо за дверью раздался протяжный тоскливый вой, потом долгий звук, будто острые когти процарапывали дерево. Борис повернулся и опрометью кинулся бежать. Свеча его погасла, и по лестнице он взбирался уже в кромешной темноте. На одной из верхних ступеней его нога сорвалась, и он упал, сильно ударившись головой о камень. Бронзовый подсвечник со звоном покатился вниз. Борис не потерял сознания, радужные круги завертелись перед ним. И где-то далеко-далеко… Там, откуда они летели… Там была едва различимая фигурка… Девушка в темных полупрозрачных одеяниях.

Без лица.

Он услышал хрипловатый шепот, доносящийся не то из подвала, не то оттуда, где стояла девушка.

— Ты не нужен там… Здесь, глубоко внизу, о тебе позаботятся…

Отчаянным рывком Борис преодолел последние ступени. Лихорадочным усилием затворив толстую дверь, он накинул на петлю металлическую полосу и вбросил дужку замка. Пошатываясь, точно пьяный, он побрел не наверх, где ждал его старик, а к выходу. Зачем подниматься? Ему нечего сказать старику.

Наружная дверь была не заперта. Борис вышел на крыльцо, сощурившись от ударивших из просвета среди туч солнечных лучей. Он постоял немного, вдыхая чистый и прохладный после грозы воздух.

Потом он направился к машине.

19

В ожидании лифта Оля нервничала. Когда (спустя вечность!) раскрылись перед ней приглашающе автоматические двери, она едва не повернулась, чтобы уйти из этого дома и больше не возвращаться сюда. Однако, ей все-таки удалось себя пересилить… Она шагнула в кабину и надавила на кнопку десятого этажа — сильно, словно от этого лифт мог подняться быстрее.

Возле двери квартиры она снова замешкалась, но тут ей уже проще было взять себя в руки (Рубикон перейден!) и позвонить.

Открыла красивая темноволосая женщина лет сорока, в вечернем платье и туфлях на высоком каблуке. Судя по одежде и тщательно наложенному макияжу, она собиралась уходить.

— Ракитина? — женщина отступила в прихожую. — Вот кого я меньше всего чаяла увидеть…

— Анастасия Владимировна, — пролепетала Оля едва слышно, — мне нужна ваша помощь.

— Профессиональная? — усмехнулась хозяйка квартиры.

— Да.

— Это меня еще больше удивляет. У меня очень мало времени… Но входи, поговорим. Любопытно…

Следом за ней Оля прошла в просторную гостиную, села в предложенное хозяйкой кресло. Анастасия Владимировна уселась напротив нее, закурила, разглядывая гостью в упор. Оля молчала; хозяйка заговорила сама.

— Передо мной Ольга Ракитина… Та самая Ольга Ракитина, которая публично оскорбила меня. Назвала шарлатанкой и… Как еще? Ах да, пиявкой, паразитирующей на суевериях и человеческих несчастьях. Конечно, тебя до некоторой степени извиняет то, что ты лыка не вязала. В уголовном кодексе, правда, опьянение считается обстоятельством отягчающим. Но ладно, мы не в суде… И вот теперь эта Ольга Ракитина приходит ко мне за помощью. К небезызвестной шарлатанке Анастасии Раевской. Любопытно!

— Мне… Лучше уйти, — сказала Оля, поднимаясь.

— Сидеть! — прикрикнула Раевская. — Мы едва ли друзья, вернее — ты мой недруг, потому что я тебе не сделала ничего плохого. И раз ты пришла сюда, значит, тебе очень нужно… Последняя инстанция, правильно?

— Правильно…

— Я попробую тебе помочь.

— У меня нет денег…

— С этим как-нибудь разберемся…

— И у вас нет времени сейчас. Может быть, я приду в другой раз?

— Пустяки, я собиралась на презентацию. Пусть сегодня презентуют без меня.

— Не так-то просто объяснить, в чем моя проблема, Анастасия Владимировна…

— Не надо ничего объяснять. Я должна увидеть … А если я ничего не увижу сама, объяснения не помогут.

Раевская встала, погасила сигарету, поставила стул в центре комнаты.

— Пересядь сюда.

Оля повиновалась. Анастасия Владимировна вышла на минуту и вернулась с маленьким стаканчиком, на дне которого плескалась зеленая жидкость.

— Выпей это.

Оля сделала осторожный глоток. Комната поплыла перед ее глазами, но лишь на мгновение. Вслед за этим очертания предметов обрели небывалую четкость, словно Оля смотрела сквозь какие-то фантастические контактные линзы, позволяющие проникнуть в самую сущность вещей.

Задернув шторы, Анастасия Владимировна поставила перед Олей зеркало. Еще два зеркала она разместила за спиной Оли так, чтобы все три взаимно отражались. Затем она зажгла свечи — шесть, по две у каждого зеркала. Над каждой свечой она укрепила изогнутый зажим с коричневатой лучиной, вроде ароматических палочек, что продаются в магазинах с индийскими сувенирами. Комната заполнилась разноцветными клубами экзотических фимиамов. Они перемешивались, поднимаясь к потолку, но странным образом каждая струйка дыма сохраняла свой первоначальный цвет.

Раевская стояла за спинкой стула, держа ладони в нескольких сантиметрах от висков Оли. В зеркале Оля видела ее лицо с полуприкрытыми глазами, бледное, сосредоточенное. Раевская что-то шептала, так тихо, что нельзя было разобрать ни слова. Паук, притаившийся в глубинах сознания Оли, зашевелился, встревожился,

/тук-тук-тук-тук-тук /