Владелец Йокнапатофы

27 сентября 1951 года был опубликован роман "Реквием по монахине". Роман? Так значится на обложке. И точно, начинается книга в неторопливо-эпическом духе. Но в какой-то момент повествование обрывается, возникает другой сюжет и другая форма -- драматургическая. Акт первый. Потом все дважды повторяется. Прологи, со своей развивающейся, ранее намеченной темой, и новые акты пьесы -- второй, третий, опять-таки не имеющие видимой связи с прозой.

Словом, книга-кентавр. Она тоже сложилась далеко не сразу.

Еще в 1930 году Фолкнер пишет рассказ "Когда наступает ночь". Мы встречаемся здесь со знакомыми уже Компсонами, но они остаются в тени, а свет постоянно падает на негритянку Нэнси -- проститутку и наркоманку, существо совершенно забитое и беспомощное, над которым кто хочет, тот измывается. Своего рода символ человеческого безмолвия, страдания и незащищенности. Как Бенджи из "Шума и ярости". Цвет кожи в данном случае особой роли не играет.

" -- Я не черномазый, -- сказал Джейсон. -- А ты черномазая, Нэнси?

-- Я богом проклятая, -- сказала Нэнси. -- А скоро я никакая буду. Скоро я уйду туда, откуда пришла".

Не ошиблась, не зря боялась в темноте ходить в свою хибару, отсиживалась, покуда возможно, у Компсонов. Достали ее все-таки, убили -муж по имени Иисус убил. Конец этот не показан, но вытекает из всей сути и тона повествования.

Со "Святилищем" рассказ перекликается лишь в мелких деталях, правда, весьма выразительных: в романе упомянут негр, перерезавший жене горло, и от такого же удара бритвой наискось умирает несчастная Нэнси. Но тогда, разумеется, даже догадаться было невозможно, что ей предстоит еще воскреснуть (чтобы снова погибнуть) и встать рядом с Темпл Дрейк. Впрочем, через два года случайная, тонкая нить связи протягивается. Фолкнер принимается за другое повествование, по замыслу роман. "Не думаю, -- пишет он Харрисону Смиту, -- что удастся закончить роман к весне (речь идет о романе "Авессалом, Авессалом!". -- Н.А.)... У меня сейчас появилась новая пчелка, и заголовок, кажется, неплохой -- "Реквием по монахине". Это будет рассказ о негритянке, немного эзотерического свойства..." Негритянка -- это скорее всего снова Нэнси, а один из эпизодов заставляет вспомнить "Святилище". Перед домом адвоката Гэвина Стивенса стоят двое черных -мужчина и женщина, и у женщины на шее толстый бинт с бурыми пятнами. Это смягченный вариант одного криминального события, которое в романе не развернуто -- только упомянуто: "В тот день, когда шериф привез Гудвина в городок, в тюрьме сидел негр-убийца, зарезавший жену; он перерезал ей бритвой горло, она выбежала из хижины и успела сделать шесть или семь шагов по залитой лунным светом лужайке, а голова ее отклонялась все дальше назад под давлением обратного тока крови, бьющей из горла".

Роман не был закончен, даже почти не продвинулся. Он упоминается еще в одном из писем следующего, 1934 года, но автор, вопреки намерению, так к нему и не вернулся: работал над другими вещами, и к тому же много времени отнимал Голливуд. Как раз с этой столицей американского кинопроизводства и связано продолжение нашей истории. Здесь Фолкнер встретился в 1943 году с молодой актрисой Рут Форд. Она напомнила ему о знакомстве десятилетней давности -- младший брат писателя Дин привел ее, в ту пору студентку философского факультета Миссисипского университета, в Роуэноук. Тут же, воспользовавшись оказией, Рут с великолепным простодушием предложила Фолкнеру написать для нее пьесу. Фолкнер только улыбнулся -- пьес, за вычетом любительских "Марионеток", он никогда не писал, сценарии были просто способом заработка.

Тем не менее какой-то след от разговора, видно, остался.

Так или иначе, семь лет спустя Рут Форд, переехавшая к тому времени в Нью-Йорк, получила рукопись, к ней была приложена записка: "Вот пьеса, о которой вы просили. Фолкнер".

На титуле значилось -- "Реквием по монахине".