Владеющий

– А-а… твари! Вы не знаете, с кем связались! – Простонал ошпаренный уродец, брызгая слюной, после того как проорался. Лицо его приобрело ярко красный оттенок, но судя по тому, что на нем не набухли волдыри, то Кавим разогрел вино не слишком сильно. Вполне вероятно, что оно побагровело больше от напряжения. – Я… я… найду вас… вас из-под земли достанут!

М-да, а он не слишком умен. Угрожать тому, кто может прямо сейчас оборвать его жизненный путь… ну это надо совсем не иметь мозгов и самообладания.

– Это ты не имеешь понятия, червь, с кем связался! – Грубо ответил я, несильно шлепая ладонью по своему оружию. Вибрация от удара прошла по штыку, и управляющий средневекового игорного клуба снова вскрикнул.

Бросив на меня уничтожающий взгляд, толстяк вдруг стушевался и спрятал глаза. Что он во мне увидел, мстительного юного аристократа, своего палача или душные объятья Ада, мне неизвестно. Но следующую свою реплику он уже выдавил не в пример менее спесиво и куда более жалостливо.

– Что вам нужно от меня-я?

– Объясни, ничтожество, – высокомерно процедил я, – какого Дьявола ты послал моему человеку свою метку?!

Чтобы не быть голословным, я швырнул на стол перед уродцем деревянный кругляш, который нам подбросил мелкий оборванец. Но собеседник был столь поглощен своей болью, что даже не заметил этого.

– Проклятье, раздери дьявол твою душу! Я не знаю ничего об этом!!! Сначала приперся этот полоумный громила, – толстяк кивнул в сторону Астала, – а теперь еще и ты! Какого хрена вам от меня понадобилось?!

– Ты слышишь, но не слушаешь, Пузо, – грустно покачал я головой и снова занес ладонь над рукояткой воткнутого сая. Толстяк мое намерение различил очень четко, и сжался в кресле, сумев визуально уменьшиться чуть ли не на четверть.

– А-а-а-а! Подожди! Подожди, молю! Хватит! – С главаря слетела вся напускная бравада и воинственность. Больше он не боялся потерять лицо перед своими людьми, потому что боль затмила собой этот страх. – Я клянусь тебе всеми ангелами, я не посылал Асталу никаких меток! Пусть Разлом обратит мое сердце, если я лгу!

– Но ты же не будешь спорить с тем, что нам ее все-таки подбросили? – Проникновенно спросил я, склоняя голову набок.

– Да я в душе не гребу, кто вздумал меня подставить! – Истерично завопил уродец. – Твой приятель рассчитался со мной, и у меня не было к нему никаких претензий! Ворган свидетель!

– Не смей оскорблять моего бога, произнося его имя своим поганым ртом! – Вступил в разговор гигант. – Клянусь, если твоя пасть исторгнет хоть еще одно лживое слово, то Феала сегодня напьется твоей крови.

– Феала? – Озадаченно переспросил Пузо, на короткий миг даже позабыв, что его ладонь сейчас пришпилена к столешнице. – Это еще кт…

– Проехали! – Оборвал я его. – То есть ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты не отдавал приказа послать моему человеку эту деревяшку?

– Да! – Чуть ли не обрадованно возопил бандит. – Да! Чтоб вас черти в задницы сношали! Именно так! Я вообще здесь не при че…

Моя взлетевшая в воздух рука заставила толстяка заткнуться и изо всех сил зажмуриться. Хороший мальчик. Послушный. Он так сильно боится боли, что с ним одно удовольствие беседовать.

– К твоему несчастью, Пузо, – показательно скорбно покачал я головой, – я выяснил кто за этим стоит. Имя Репей тебе знакомо?

– Репей… – потерянно пробормотал уродец, стараясь как можно меньше тревожить раненную руку, чтобы трехгранный штык не причинял ему страданий. – Но это ведь… он же мой первый помощник!

– Именно, червь, – строго подтвердил я, – подосланный к нам оборванец раскололся и выдал всех, кого знал. Я лишь потянул за эту ниточку и узнал имя твоей правой руки. А ты знаешь, что делают с конечностью, которая не слушает своего хозяина? Ее отрубают. Астал!

Здоровяк, дожидаясь моей команды, шагнул вперед, и замершие возле него головорезы испуганно шарахнулись в стороны, закрываясь руками. Действительно, жалкое зрелище, особенно, если учитывать, что десятком минут ранее эти шакалы готовились накинуться на него всем скопом.

Великан подошел ко мне, и безмолвно занес свое оружие над головой.

– Приготовься попрощаться со своей рукой, Пузо, – буднично объявил я. – За каждую ошибку в этой жизни нужно платить.

– Не-е-ет! Стойте-е! – Толстяк заорал пуще прежнего, начиная трепыхаться с такой силой, что из его пробитой ладони полился целый багряный ручеек. – Не смейте-е-е!

Но его вопли никто не слушал, и Феала, зажатая в кулаке двухметрового исполина, со свистом устремилась вниз.

Глава 26

Еще до того, как узкое лезвие клевца с треском врубилось в столешницу, буквально в нескольких миллиметрах от пришпиленной руки Пуза, красномордый толстяк потерял сознание. Он сомлел, растекшись жирной кляксой по всему креслу, и закатил глаза.

– Астал, ты промахнулся, – с легким неудовольствием констатировал я.

– Я еще не привык к Феале, топором было бы сподручней, – буркнул воин, мощным рывком вызволяя застрявшее оружие.

– Ну, дело твое, – хмыкнул я, ухватываясь за сай и тоже с трудом выдирая его из стола. – Приведи нашего собеседника в чувство, будь добр.