Влада и заговор Тьмы

Кстати, вампиров Влада научилась отличать от людей очень быстро – пока наблюдала, как они садятся в автобус в Пестроглазово. Все они двигались с уверенностью и красивой гибкостью хищников. Даже в их взглядах было что-то неуловимо общее: будто каждый постоянно прикидывал, как быстро может разорвать того, на кого он сейчас смотрит. Судя по одежде, вампиры предпочитали багрово-черные, приглушенные цвета, а на их свитерах бренчали огромные черные значки с выбитым серебром словом NOIRE.

В автобусе их ехало пятеро, кроме Гильса: шумный и верткий, похожий на цыганенка Индо Ковальски, широкоплечий и спокойный Дим Морган, Лана Готти, томная брюнетка со стрижкой каре, и двое ее братьев, Герман и старший Ганц. Владе он чем-то напомнил североамериканского индейца – спокойный и серьезный, с длинными темными волосами, собранными в хвост.

Разговаривали они в основном только о вампирских боях, которые, как поняла Влада, были чуть ли не самым важным событием в году. Особенно бурно обсуждалась прошлогодняя схватка, в которой отличился Гильс и еще какой-то Суморок, который должен был приехать в МУН издалека.

Распознать троллей тоже было нетрудно – все они любили одежду зеленого цвета, и у всех них были зеленые глаза. Сейчас тролли галдели и соревновались в своих тролльских штучках – под потолком автобуса постоянно что-то летало: то записки с крылышками, то рычащие ушастые мухи с полосатыми хвостами, то зеленые маленькие копии Лины Кимовны, которые пищали и стукались носами о стекла.

Кикиморы хихикали, несколько упырей ухали, занятые своей беседой – (упырскую речь можно было отличить сразу от любой другой, а уж их смех и подавно), отдельно ото всех скромно сидел болотник – молчаливый подросток с нездорово-зеленоватым цветом кожи, от которого пахло водорослями и будто бы хвойным одеколоном.

Дед чувствовал себя среди всей этой нечисти как рыба в воде.

Еще в Пестроглазово, пока студенты садились в автобус, он успел перезнакомиться со всеми, передать кучу приветов и даже получить приглашение на новогодние каникулы от нескольких семей кикимор и троллей. Новость про то, что сам легендарный Венго будет новым преподавателем истории вместо сгинувшей упырицы Инферны, все приняли с бешеным восторгом. Теперь же дед с удовольствием выслушивал бесконечные рассказы Лины Кимовны о несносных хулиганах-вампирах и проблемах женского общежития, при этом оставаясь спокойным, как скала во время бури.

– Внимание, дети! Подъезжаем к охранным порогам! – визгливым голосом объявила оборотенесса. – Все помнят, что это такое?

– Что такое «дети»? – грохнула смехом компания вампиров из конца салона, и по автобусу прокатилось дружное хихиканье.

– Что это, мы помним, только вот зачем они? – низким голосом поинтересовался Ганц Готти. – У деканата паранойя, а нам потом головной болью мучиться?

– Распоряжения деканата не обсуждаются! – взвилась Лина Кимовна. – Надо – значит, надо!

– Да от кого охрана-то? – громко спросил Гильс. – Хоть объяснили бы народу, по какому поводу этот идиотизм! Ни в одном другом отделении МУНа такого нет, а у нас…

– Хватит, Муранов! – завопила оборотенесса. – Я не собираюсь с вами пререкаться! В том месте, где мы проедем, порог будет ослаблен, вы это прекрасно знаете!

– Знаем, знаем… – с досадой скривился Егор. – Только все равно проезжать их неприятно – начинает вырубать, в сон клонит, спасу нет. Спасибо Мрачнюку за то, что он нам устроил.

– Спасибо кому? – удивилась Влада.

– Мрачнюку, это декан вампирский, – пояснил Егор. – Его все так зовут, мрачнее типа не найти. Он обожает все запрещать и портить жизнь студентам. Я думаю, и пороги эти он распорядился поставить, чтобы нам жизнь медом не казалась. Ему-то самому что? Он сам за двери универа и не выходит, сидит там сиднем, как монумент самому себе.

– У меня есть версия, – Марик наморщил лоб. – Мрачнюк эти пороги приказывает ставить, чтобы поздравительные водяные от Муранова не просочились… – Упырь радостно заухал, и Гильс в ответ погрозил ему кулаком.

– А что это за пороги такие? – продолжала допытываться Влада. – И кто их ставит?

– Как бы тебе объяснить… – Гильс с сомнением поглядел на Владу. – Ну вот ты можешь, например, нарисовать круг?

– Могу, – улыбнулась Влада. – А что в этом сложного?

– Я вот недавно пробовал обрисовать донышко у стакана, – вздохнул Егор, – так стакан разорвало в куски, чуть не порезался.

– Я тоже пытался, – подхватил Марик. – Циркулем! Чертит три четверти круга, потом ломается грифель. Царапал без грифеля – так руку судорогой свело…

– Ни один из нас не может начертить круг никаким способом, – усмехнувшись, заключил Гильс. – Ломать руки и портить циркули, конечно, можно, но к сознательному возрасту это обычно проходит.

Марик с Егором переглянулись и шмыгнули носами, а Дрина хихикнула.