Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков

Помнится, в знаменитом советском лагерном эксперименте, когда в отдельную зону дружно выселили отверженных, они умудрились установить те же зверские порядки унизительного подавления, от которых страдали сами. Причем гораздо более откровенные и жестокие. Конечно, истории ведомы дерзкие оптимисты, «душелюбы и людоведы» типа Виктора Франкла или Эриха Фромма (о беспечно веривших в Человека бодрых подвижниках теплого Ренессанса упоминать не буду), которые допускали наличие в электорате (вернее, человечестве) скромного процента мыслящих, которые живут по принципу «быть», а не «иметь». И живут, не теряя человеческого достоинства. Не теряя ни в каких ситуациях. Вот представители такого человеческого материала могли бы рулить социумом более или менее внятно, полагаю. И поставлять толпе отличных диктаторов (ну что может быть лучше просвещенной и благородной авторитарной власти? Уж точно не порядок туповатого большинства.). Но почему-то такие люди и близко не подходят к вельможным структурам управления. Не заманишь их туда, не прельстишь сладостями чиновничьими. Чувство изящного не позволяет, видимо. Бог весть. Но сложно, право, представить себе академика Лихачева, отважно дебатирующего в Думе с юристом Жириновским. Не потому что покойный. Или академик. А потому что — Лихачев Дмитрий Сергеевич.

Чтобы оценить безрадостные масштабы экзистенциальной катастрофы, достаточно вспомнить старика Зигмунда с его членением личности на три уровня: уровень «оно» (животного, которое хочет все сожрать, всех употребить и ни с кем не поделиться); уровень «сверх Я» (привнесенной морали и ценностей, которым ни один индивид никогда не соответствует); и уровень «Я» — собственно личности, которая истерически мечется посередине, мучимая, с одной стороны, желанием все сожрать, а с другой — чувством собственного несовершенства.

Фрейд был прав — общество, какое ни возьми, с безжалостностью будуарного зеркала отражает эту структуру, напоминающую ступени, по коим «горящая нефть хлещет с этажа на этаж». Любое законченное человеческое формирование — от банды (и государства) до религиозного братства — функционирует, похоже, так же, как сам хищник — homo sapiens. И лишь появляется возможность спесиво наплевать на неудобное «сверх Я», жадное и прожорливое «оно» безжалостно берет верх. То есть стоит заползти туда, где можно цинично забить на все, оскотинивание происходит стремительней юношеского оргазма. И какой человеческий проект вблизи ни рассмотри — везде одно и то же, — идеи неплохи, исполнение — катастрофическое. А если бы это было не так, мы бы и по сей день счастливо и безмятежно жили в традиционном обществе.

Поэтому в любом социуме, который никогда не оправдывает ничьих ожиданий, даже пресловутой «элиты», постоянно возрождается идея «добра и справедливости». Идея, которую обязательно кто-то должен привнести извне. Вот на что нужны варяги. Из этого ведра, кстати, и крылатое выражение «нет пророка в своем отечестве». Внутри, увы, ничего не взрастить, не культивировать — затопчут.

Спрашивается — какой же выход? А его нет. Так и будут чужеродные пророки приносить судьбоносные проекты. Проекты, которые следующие поколения благополучно нивелируют, изгадят — хотя бы потому, что процент «достойных» слишком мал. Мал для того, чтобы переформатировать человечество, пожирающее самое себя. И самой правильной, конечно, была бы реформированная идея каст, предписывающая каждому заниматься тем, к чему предназначен. Просто нельзя тупо опираться на происхождение (да и кто знает, где чьи дети на самом деле…). За распределением младенцев по кастовым категориям присматривать должен отряд продвинутых инопланетян. Которых, в свою очередь, кто-то должен грамотно взрастить. Однако, как говаривал любимый вождь страны бесплатных советов, — попытка не пытка. Разочаровал капитализм? Давайте пробовать новые варианты. Они уже зреют в горах Кавказа, и мятежи арабского мира — это только цветочки.

Ну а Листьев… Листьев тогда, в середине 90-х, верно вычислил флюиды экономического аспекта, но не пожелал идентифицировать себя с величественной Системой. Та же самая история, что и с Ходорковским: получив от системы все, человек самонадеянно пытается обмануть породившее его. Не получается. Почти никогда. Наполеон Бонапарт не смог. Что не уменьшает, впрочем, масштаб личности императора. И Влад тоже воздвиг памятник себе нерукотворный. В форме Колеса Фортуны.

Великолепный ведущий, блистательный шоумен, потрясающей щедрости продюсер, отдававший чемпионски разогнанные им проекты направо и налево, Влад Листьев был героем СВОЕГО времени. Просто он не заметил, когда оно кончилось.

I.IV. Операция «Преемник»

После того как первую премию имени Листьева вручили Леониду Парфенову (2010), я обсуждал эту тему с Мукусевым. Владимир мне сказал: