Вкус к смерти

В конце концов Габриэль со злостью пожал плечами. Модести заметила, что Деликата бросил взгляд в ее сторону. Теперь она ясно услышала его голос:

— Кроме того, мы не можем лишить майора Венцеля его законного права на сатисфакцию, так ведь? Лично я не могу.

Он подошел к Модести и остановился перед ней.

— Наши труды близятся к завершению, если можно доверять таланту мисс Пилгрим. А пока — разве нас не ждет великолепный аперитив перед главным событием? — Деликата радостно улыбался. — У вас назначена встреча, помните? Майор Венцель обещал еще разок потрясти перед вами своей шпагой.

Глава 18

Песчаная поверхность небольшой овальной арены была еще теплой от дневной жары. Вокруг расположились зрители. Слева на каменном возвышении громоздилась необъятная туша Деликата. Рядом с ним сидел Габриэль. Теперь он больше не злился. Казалось, происходящее доставляет ему удовольствие.

На противоположной стороне арены, справа, два первых ряда сидений отвели пленникам. Здесь были все. Дайна сидела впереди между Колльером и Вилли Гарвином. Профессор Танджи и его археологи, находившиеся позади них, не шевелились и не разговаривали друг с другом. Трудно было сказать, понимают ли они, что происходит. Выше разместились охранники. Многие из них курили в ожидании представления. Двое стояли с краю, держа автоматы на изготовку.

Вряд ли жители древнего Маса смотрели с этих каменных скамей на настоящие гладиаторские бои. Оторванное от внешнего мира, пестрое и довольно немногочисленное население города было лишено возможности устраивать здесь классическое представление древних римлян. Вероятнее всего, в цирке проходили спортивные состязания, скачки, петушиные бои, различные тренировки и празднества. Странно, но, похоже, Модести Блейз и Венцель оказались первыми людьми за всю многовековую историю города, которым предстояло встретиться на этой арене в дуэли не на жизнь, а на смерть.

В дальнем конце арены появился Макуиртэр со шпагой в руке. Модести сняла башмаки, потом брюки и рубашку. Ботинки могут заскользить на тонком слое песка, покрывающего выжженную солнцем поверхность. Что же касается остального… Для этого у нее тоже были причины.

Модести расстегнула бюстгальтер и выпрямилась. На ней остались только плотные черные трусики. Макуиртэр замер на некотором расстоянии от нее, не сводя с Модести похотливых глаз.

— Значит, вот эти мишени вы предлагаете ему?

Модести ничего не ответила. Не сводя с нее взгляда, Макуиртэр добавил:

— Этим вам не удастся отвлечь его внимание.

В ее голосе прозвучало нескрываемое презрение:

— Я просто не хочу, чтобы кусочки ткани попали в рану… если, конечно, я буду ранена.

Объяснение выглядело вполне правдоподобным. В старину многие дуэлянты умирали от заражения крови, вызванного попаданием в раны загрязненных частиц одежды, поэтому доктора в те времена советовали сражаться обнаженными по пояс.

Макуиртэр хихикнул:

— Боже ты мой! Может быть, крошка, ты думаешь, что бой прекратится при первой крови? Да он же просто сделает из тебя решето!

Модести прекрасно видела, какими жадными глазами Макуиртэр пожирал ее обнаженное тело. Она уже давно догадывалась, что по своему сексуальному развитию он находится на уровне школьника. Его слова и поведение только подтверждали это. Страстное желание дотронуться до нее боролось в нем с каким-то стародавним запретом, заложенным скорее всего пуританским воспитанием в детстве.

Наконец шотландец протянул ей шпагу, держась за эфес, чтобы Модести пришлось взять ее прямо за клинок, и быстро отскочил назад. В осторожности Макуиртэру нельзя было отказать. За несколько дней он умудрился ни разу не подойти ближе чем на четыре шага к Модести Блейз или Вилли Гарвину, кроме тех случаев, когда держал их на мушке.

— Да, конечно, прискорбно расставаться с таким роскошным телом, — ухмыляясь, проговорил он. — Но я все равно буду рад, когда ты уйдешь из этого мира, Блейз. Ты должна расплатиться по всем счетам. — Внезапно в его глазах вспыхнула злоба, а усмешка превратилась в гримасу ненависти. Он круто повернулся и направился к Габриэлю и Деликате, сидевшим на трибуне.

Конструкция эфеса была такой, что, взявшись за него, Модести ощутила, будто в ладонь легла рукоятка пистолета. Она сделала несколько движений шпагой, примериваясь к ней, и та моментально ожила, словно стала продолжением ее руки.

Модести опустила шпагу и стала спокойно ждать. Размышлять ей было уже не о чем. Как бы то ни было, решение принято. Теперь остается избрать тактику, но это она сделает только после того, как сможет полностью оценить фехтовальное мастерство Венцеля.

Вероятнее всего, он превосходный спортсмен. В этом, пожалуй, нет сомнений. Кроме того, у него будет одно несомненное преимущество. Правда, Модести надеялась в глубине души, что гордость не позволит Венцелю подчиниться приказу Деликаты и надеть стальную кольчугу. Но она и сама считала эту надежду почти не существующей.