Вкус к смерти

— Это то же самое, что драться с гориллой. Он не только необыкновенно силен. Он еще и дьявольски быстр. Я ему крепко задал. Любой другой человек был бы уже искалечен. А ему — хоть бы что. Он не переставал ухмыляться и наносить мне удары. И в конце концов ему удалось схватить меня одной рукой. А другой он ударил — всего один раз. И я свалился, как вонючий студень.

Вилли замолчал. Модести ждала продолжения его рассказа.

— Ноги у него короткие и толстые. Совсем не борцовская фигура. Но бой был уже закончен. Потом Деликата принялся пинать меня по ребрам. Не спеша. Каждый пинок как удар молота. Время от времени он отходил, чтобы промочить горло. Я не сказал, что дело было в портовом баре?

Модести качнула головой.

— Ну, там были только бармен и трое из нашего экипажа. Бармен весь позеленел от страха. Да и другие тоже не собирались вмешиваться. Вот так все и происходило: пинок, несколько шагов к стойке, глоток спиртного, смех, острота, произнесенная приятным мягким голосом, потом возвращение и очередной пинок.

Вилли потер бок, как будто снова почувствовал боль.

— Бывало, мне и раньше крепко доставалось, и после этого случалось, но ни разу — таким образом, Принцесса. Я ничего не мог сделать. Лежал и слушал, как трещат мои ребра, и был уверен, что Деликата не остановится на этом. И все думали, что со мной покончено. Не знаю точно, что ему помешало убить меня. Кажется, вбежал какой-то парень и крикнул, что сюда идет полиция. Так или иначе, что-то произошло, потому что Деликата и все остальные быстренько смылись. Я пришел в себя только в портовой больнице. Врачи говорили, что я в таком состоянии, будто попал под грузовик. Пять ребер было сломано, с боков долго не сходили громадные синячищи. Я выглядел так, словно вырядился в синий корсет. Выписали меня только через восемь недель, и прошел целый год, пока я окончательно оклемался.

Вилли замолчал, глядя в пустое пространство невидящими глазами. Модести достала сигареты и подала одну ему.

— Ты никогда мне об этом не рассказывал, — отметила девушка, впрочем, без всякого упрека.

— Да, действительно. — Он закурил, и Модести обратила внимание, что рука его не дрожит. — Это было года за два до моей встречи с тобой. Потом до меня доходили слухи, что Деликата проделывает теперь свои дурацкие штучки где-то в Джакарте. И наконец стали говорить, что он помер в каком-то индонезийском притоне. — Вилли пожал плечами. — Думаю, я этому поверил, потому что хотел верить. И забыл, что Деликата сделал со мной, потому что хотел забыть.

— Значит, этот случай не лишил тебя уверенности в себе, — задумчиво произнесла Модести. — И, я думаю, все будет по-другому, если ты с ним снова встретишься. Прошло десять лет. Сейчас ты умеешь и знаешь гораздо больше, физически ты сильнее, чем был тогда, опытнее, и свою быстроту ты тоже не потерял.

— Нет, Модести, — возразил Вилли таким тоном, будто речь шла о каком-то другом человеке. — Это медленное ломание ребер запомнилось мне слишком хорошо. — Он постучал пальцем по виску. — Глубоко засело, понимаешь? Старая ПД.

Модести кивнула. Вилли говорил о психологической доминанте, называя ее сокращенно ПД, — важнейшем элементе ближнего боя, в какой бы форме он ни велся. И все-таки она думала, что к самому Вилли это не относится. Он тщательно проанализировал ситуацию и сам сделал вывод, что тот случай оставил глубокий след в его подсознании. Это был неприятный для него вывод, но Вилли принял его и смог прямо сказать об этом. А значит, пережитый когда-то ужас уже не имел неодолимой власти над его волей.

— Ты собиралась рассказать мне, как ты сама встретилась с Деликатой, — напомнил Вилли.

— Да.

Коротко она поведала ему о том, что произошло на крыльце дома Ааронсона. Вилли хранил молчание, только кивнул, когда Модести говорила об искреннем удивлении Деликаты при их появлении, и еще раз кивнул, когда она рассказала, как они нашли Ааронсона со сломанной шеей.

Когда она закончила, он спросил:

— Мы будем заниматься этим делом, Принцесса?

— Мы? Серьезный вопрос.

Вилли усмехнулся.

— Я не могу оставаться в стороне, ты же знаешь. И не надо беспокоиться обо мне и моих воспоминаниях. На этот раз я поступлю иначе. Если дело дойдет до драки, я просто возьму нож и брошу его с пятидесяти ярдов. Тут уж никакая психологическая доминанта меня не остановит.

Услышав это, Модести с облегчением подумала, что не ошиблась. Она не сомневалась, что Вилли догадался о ее мыслях.

— Позже мы примем окончательное решение, дорогой мой Вилли, — тихо произнесла девушка. — Стив был прав, когда заявил, что пока у нас и без того забот предостаточно. Сейчас мы должны думать о Габриэле, а не о Деликате.

— Конечно. — Вилли нахмурился, словно стараясь поймать ускользавшую от него мысль. Потом пожал плечами. — Мне еще нужно хорошенько разобраться с этим моим психологическим тормозом. Самое интересное — он никак не срабатывает в отношении Габриэля. Завтра потренируемся?