Визит в абвер

— Не за жизнь я цеплялся! — зло выкрикнул Царьков. — Не за жизнь! Заблуждаетесь, гражданин офицер. Много на себя берете. У нас, мол, благородная цель, идея и прочее, а у Царькова только шкура. Да? Да? — все больше выходил он из себя.

— Ну, насчет шкуры ты брось. Зря все это… Ценишь ее ты высоко. Часовому вон сколько отвалил. Сто тысяч!

— То не деньги, так, раскрашенные бумажки. Вернутся немцы, ногами топтать будут, дорожки к туалетам выстилать…

— А ты еще веришь, что фашисты вернутся? Ганс Деффер, твой напарник, и то сомневается, а ты — веришь? Ну, ну, дожидайся, как же, тебе они очень нужны. Позарез нужны. Получишь свои тридцать серебряников.

— Мне и серебряники не нужны! — Царькова уже трясло от клокочущей внутри злобы. — Не нужны, слышите? Мне земля нужна… Земля!…

— Землю ты получишь, это уже очевидно, — пообещал Борцов. — Конечно, не в гектарах и не в десятинах, но получишь… Трибунал тебе точно отмеряет, в полном соответствии с законами военного времени.

В палатку вошел капитан Самородов, молча присел.

— Так вы что? Меня в трибунал?

— А куда же? Дорога тебе туда выпала.

— На восток?

— Да уж не на запад, — подполковник переглянулся с начальником заставы. — Пусть солдаты уведут его, да ни на секунду не спускают глаз.

Оставшись наедине с Самородовым, Павел Николаевич продолжал:

— Ладно, с этим все ясно, в поиске он нам не помощник. Сегодня же отправьте его в прокуратуру. Начальником конвоя назначьте своего заместителя. Те сто тысяч тоже отправьте, пусть сто тысяч приобщат к делу. А радист поживет у нас. Надеюсь, ему здесь понравится: лесной воздух, нормальные харчи. Только кормите Ганса получше, а то глядеть на него тошно.

— Вы что, серьезно рассчитываете на него?

— А почему бы и не рассчитывать? По-моему, он в здравом уме, соображает, что происходит.

Глава тринадцатая

Автомашина с аппаратурой для слежения за эфиром, обещанная начальником управления, должна прибыть в район поиска дня через два, не раньше. Разумно ли дожидаться ее и ничего не делать? Все-таки двое суток! Сам-то майор Баркель сидеть в это время сложа руки не станет. Посланные им к гауптману курьер и радист исчезли бесследно, даже не известив его о своем приземлении. Бомбардировщик возвратился благополучно, однако что с ними? Полбеды еще, если оба погибли при встрече с землей, а если схвачены? В таком случае опять откладывается восстановление связи с Шустером. Последствия этого лично для руководителя абверкоманды легко представить. На совещании в штабе «Валли» Баркель разрисовал затеянную им операцию в русском прифронтовом тылу как оригинальную, дерзкую и многообещающую. И ему поверили. Правда, у слишком смелых решений всегда находятся яростные противники. Нашлись они и у него, к счастью, не взяли верх. Теперь же возникли серьезные затруднения и, если их не преодолеть, последуют не менее серьезные неприятности для самого Баркеля. Он будет рвать и метать. Кто-кто, а Борцов имел возможность убедиться, насколько ревниво относится шеф ко всему, что касается его.

Посоветовавшись с контрразведчиком, Самородов решил предпринять заставой внезапную вылазку в сторону лесного хутора Дубки. Это название неизвестного населенного пункта контрразведчик услышал от ныне покойного немецкого полковника. Во время продолжительного разговора Манфред Броднер произнес его лишь однажды и притом с заметным оттенком таинственности. Можно было предположить, что разведчик все же кое-что знал о Дубках, но распространяться на сей счет не рискнул.

Сборы много времени не заняли. Оставив на поляне, так сказать, месте постоянной «дислокации», сержанта Корнеева с его подопечным радистом Гансом Деффером и сформировав из остальных пограничников солидную поисковую группу, Самородов распорядился начать движение. Лесные квадраты, прочесанные накануне, прошли в ускоренном темпе, строго соблюдая промежуточные рубежи. Свой маршрут офицеры сверяли с картой. По их расчетам, обширный лесной массив скоро должен был окончиться. Самородов все чаще прикладывался к биноклю, надеясь в конце широкой просеки увидеть признаки жилья. Скорее всего, это могло случиться лишь при выходе на опушку леса.

Так и произошло. На опушке взял в руки бинокль подполковник Борцов.

— Никак Дубки, — обрадованно произнес он и передал бинокль начальнику заставы.

Вооружившись оптикой, Самородов принялся тщательно шарить глазами по извилистой, поросшей кустарником полосе, пока не наткнулся на избы, разбросанные под деревьями. Все они были крыты соломой, и лишь одна стояла под железной крышей.

— Пожалуй, это Дубки, — согласился капитан. — Впрочем, имею одно сомнение.

— Какое? — с удивлением спросил Борцов.

— Почему-то все избы целы. Странно, ни одной развалины. Да и пожаров, видать, не было.

— Так это же хорошо, — сказал Борцов.

— Хорошо-то хорошо, — стоял на своем капитан, — только выходит, что зря сюда топали.

— Что это вы?

— Пожалуй, не было здесь немцев.

— Вы так думаете?

— Как же еще думать? Немцы после себя в таком виде населенных пунктов не оставляют. Они либо разрушат, либо сожгут. А часто и то и другое…