Визит сэра Николаса

— Пожалуйста, не надо. — Она выставила вперед вытянутую руку. — Когда я ворвалась сюда сегодня, у меня и в мыслях не было того, о чем мы спорили. Но ты прав. Я верила Чарлзу безоговорочно, а он обманул мое доверие. Но даже в те немногие дни, когда я еще до его смерти знала о любовнице, я не испытывала ревности.

— В данном случае она была бы понятна.

— Тем не менее я не ревновала. А когда я вижу тебя с другой женщиной, мне сразу приходит в голову самое худшее, хотя ты ни разу не давал мне повода для этого. Но в одном ты, бесспорно, прав. Я возлагаю на тебя ответственность за несостоятельность Чарлза. — Она пошла было к двери, но вдруг резким движением повернулась к Николасу. — В сущности, я должна бы винить во всем только тебя.

—Что?

Зеленые глаза Элизабет засверкали.

— Если бы не твоя проклятая жертвенность! Если бы ты прислушался к своему сердцу, а не к тому, что говорят другие…

— Включая и тебя, — не преминул вставить он.

— Можешь мне поверить, я включаю себя в их число, — огрызнулась она. — И я так же глупа, как ты. Но если бы ты не счел возможным принимать решение единолично…

Я поступил благородно! И если бы ты не заставила всех поверить, что ты всего лишь хорошенькая пустышка, легкомысленная барышня без царя в голове, Чарлз, возможно, и не счел бы тебя наиболее подходящей супругой для себя. Если бы ты имела смелость вести себя в соответствии с твоей истинной натурой, имела смелость признаться в своем чувстве, я тогда не ушел бы из твоей жизни.

— Ты не ушел. Ты убежал!

— В иные минуты бегство представляется весьма привлекательным выходом из создавшегося положения.

— В этом, сэр Николас, наши мнения полностью сходятся! — Она повернулась на каблуках и зашагала к двери, однако снова повернулась к нему. — Послезавтра канун Рождества и бал у Эффингтонов, но не хлопочите о том, чтобы сопровождать меня. Я весь день проведу вместе с детьми в Эффингтон-Хаусе.

— Как угодно.

— Я ожидаю, что ваше решение по поводу распоряжения моими средствами к тому времени будет принято.

— Несомненно.

Она бросила взгляд на китайский кувшинчик.

— Как отрадно было бы разбить это сейчас.

— Если вы спрашиваете моего разрешения, то я его не даю.

— А я и не нуждаюсь в нем. — Она схватила кувшинчик и взвесила его в руке, а засим обратила к Николасу вызывающий взгляд. — Он в самом деле очень дорогой?

— Бесценный.

— Хорошо.

Она кивнула и с размаху швырнула кувшинчик. Где-то в сохранившей логику и не замутненной гневом части своего сознания Николас отметил, что бросок был точным и умелым — явно сказывалась долговременная практика, — а направлен ему в голову. Не раздумывая, Ник подставил руку и поймал кувшин. Звук удара эхом разнесся по комнате. Ник ощутил острую боль, но кувшин даже не треснул. Мастерство древних китайских гончаров поистине достойно высочайшей оценки.

— Вы его поймали, — возмущенно произнесла Лиззи. — Вы поймали мою вазу.

— Я поймал принадлежащий лично мне фарфоровый кувшин с голубой росписью, изготовленный в пятнадцатом веке во время правления династии Мин. — Николас осторожно поставил кувшин на ближайший столик. — С вашей стороны это детская выходка.

— И без сомнения, легкомысленная.

Он молча пожал плечами в знак согласия. С минуту Лиззи смотрела на него изучающим взглядом.

— Я не думала, что сегодня вечером… Впрочем, это уже не имеет значения.

Она кивнула на прощание, гордой поступью вышла из комнаты и со стуком захлопнула за собой дверь.

Ник стоял и смотрел на дверь, не видя ее. Он медленно разжал кулаки. Странно, он даже не заметил, когда сжал их.

Этот многообещающий вечер обернулся катастрофой. Николас не имел представления, как и чем поправить дело и возможно ли это вообще. Быть может, им обоим следовало бы не спешить с решением о браке, подождать какое-то время, но, с другой стороны, десять лет ожидания — срок вполне достаточный.

Существует, пожалуй, только один путь к решению проблемы: закрыть дверь за ее жизнью с Чарлзом раз и навсегда. Поставить точку в конце главы. Дать Элизабет мир и покой, она этого заслуживает.

Он взъерошил пятерней волосы на голове. Он не мог прожить оставшуюся часть жизни без нее. Вопроса нет.

Вопрос заключается в другом: сможет ли он прожить остаток жизни с ней?

Глава 17

— Выглядишь ты ужасно, — сообщила Жюль, глядя на сестру поверх чайной чашки.

Элизабет прошлась по комнате:

— Я и чувствую себя ужасно.

— Даже не помню, чтобы видела тебя такой.

— А я не помню, чтобы чувствовала себя так плохо. — Элизабет остановилась. — Ну и насколько скверный у меня вид?

— Такой, будто тебя волочили за каретой по улицам Лондона. — Жюль придирчиво оглядела сестру. — По самым жутким улицам.

— Хуже некуда, — пробормотала Лиззи, оглядывая свое платье, и поморщилась.