Визит из невыразимого

— Этот человек совершенно неисправим. Неужели хотя бы в такой момент нельзя было удержаться?

— Гарри, ты уверен, что это вообще был он? Это вполне мог быть какой-нибудь отголосок моего подсознания. Впрочем… он объяснял такие вещи, которые моё подсознание вряд ли могло знать.

— Ну точно, всё сходится! Мне Дамблдор тоже рассказывал всякие вещи.

— Ты так радуешься, как будто речь идет о поездке на один и тот же курорт.

— Прости. Так чем всё кончилось?

— Болью, Гарри! Жуткой, невыносимой болью.

— Ты о чём?

— Куда я, по-твоему, попадала, когда возвращалась?

— А, ну да! — он опустил голову.

— Балбес! Недаром Снейп тебя ругал на чём свет стоит.

— Меня-то за что?

— Как за что? Он сказал, что ты так и не сделал того, о чем он тебя просил.

— Это отдать тебя в качестве жертвы, что ли? Ага, сейчас! Не дождутся!

— Если бы ты так и сделал, всё стало бы намного проще. Для всех.

— Если бы я так и сделал, я бы уже давно умер. Или ты думаешь, я смог бы себе простить подобное?

— Ладно, не будем снова на эту тему. В общем, мы беседовали, потом я говорила сакраментальную фразу «ну, мне пора к Гарри», и меня снова швыряло в это тело, снова наваливалась боль, я теряла сознание, и через некоторое время опять всё по новой. Тот же аэропорт, тот же зал, те же кресла. Снейп ругается, мы обсуждаем ситуацию, он сообщает, что объявили мой рейс, я говорю «нет, я к Гарри» и опять! Я думала, что это никогда не кончится, думала, что в один прекрасный момент просто сойду с ума.

— Доктор боялся, что это может произойти.

— Доктор тут не причем.

— Кстати о докторе, а что это за разговоры, что заклинание ангела-хранителя — черная магия?

— Кто тебе сказал?

— Сметвик.

— Он просто осёл! Не слушай его. Это всё страшные сказки, которые специально распространяют, чтобы маги не знали, что есть заклинания, которые не всякому доступны. Это рушит доктрину равенства.

— Не могу поверить, что слышу это от тебя.

— Гарри, ты же должен меня знать, я умею признавать факты. А это факт. Есть такие заклинания. Правда, это не доказывает, что одни маги лучше других, это всего лишь говорит о том, что мы все разные. Ну, так что в этом плохого?

— Ничего, — пожал он плечами с улыбкой, — я так вот очень рад, что мы с тобой такие разные. Это открывает всякие приятные возможности.

— Это что — была пошлая шуточка? Не надо, я всё равно не оценю. Тем более, в моем состоянии. Придется тебе подождать некоторое время, чтобы я смогла их понимать.

— Какое? — он продолжал ехидно улыбаться.

— Ну-у, по моим оценкам, если меня выпишут через две недели, на работу я вернусь на третью, а… всякие прочие занятия можно, стало быть, через месяц, если осложнений не будет.

— Ага, вот так значит! На работу можно, а прочие занятия — потом, попозже.

— Га-арри! — позвала она его тоненько. — Скажу тебе по секрету, как бы ты скоро не начал мечтать об обратном.

— Да ни за что на свете!

— Ты же не знаешь, о чем мы разговаривали в том самом аэропорту, — она тяжело вздохнула, — и что я никак не могу заставить себя начать рассказывать.

— Может быть, попозже, когда ты немного окрепнешь?

— Нет! С какой радости я тогда устроила весь этот спектакль? Сейчас, а там… будь что будет.

— Ладно, — он кивнул, — я слушаю.

— Он… Оно… Это… к тебе очень благоволит.

— Ты имеешь в виду…

— Ха…

Он прижал палец к губам.

— Да. Он.

— И чем я ему приглянулся?

— Тем, как ты распорядился Дарами. К тебе по очереди попадали все, но ты не стал их рабом. Тем, что уничтожил второго, негодного хранителя. Ну и последняя история, тоже… Старые боги на Древних очень, очень злы.

— Постой, а Дамблдор?! Разве он не распоряжался Дарами достойно?

— Гарри, Дамблдор — не хранитель. Это, во-первых. И потом… я не хотела тебе говорить в прошлый раз, чтобы тебя не огорчать, но Дамблдор соблазнился камнем, оттого и пострадал.

— В каком смысле?

— Он вызвал свою сестру.

— Правда? Хорошо, и что же? Я тоже вызвал своих родителей.

— Ты вызвал и отпустил. А он — нет! Не смог. Он всю жизнь страдал от чувства вины, и когда появилась возможность что-то исправить, попытался, думая, что его любовь окажется сильнее запретов. И был проклят!

— Откуда ты это знаешь?

— От Аберфорта. Старший брат хотел поделиться с ним новостью, пытался оправдаться.

— Почему он тебе рассказал?

— Потому что я с ним беседовала, Гарри, потому и рассказал. Или ты думаешь, у него много собеседников?

— Да уж. Хотя он и сам виноват, мог бы и вылазить на люди, хоть изредка.

— Для того, кто всю жизнь ведет нелюдимый образ жизни, это тяжеловато. Но поделиться ему есть чем, поверь.

— Верю. Так и что дальше? В нашей с тобой истории.

— В твоей, Гарри, истории. Я тут так — сбоку припёку.

— Не наговаривай на себя!

— Да я и не на себя. Всё на тот же грёбаный мёртвый вихрь!

— Гермиона, ну как ты выражаешься?!

— Да пошёл он в задницу! Ненавижу!

— Ну, успокойся уже. Всё кончилось.

— Ничего не кончилось. Всё только начинается.

Он выжидательно посмотрел на неё.

— Понимаешь, у него довольно странное представление о дарах. Он решил закончить всю эту историю на тебе.

— Какую историю?