Визит дамы в черном

Вернувшись домой, Колычев, к своему удивлению, снова не застал Петра. Уютное Петино кресло стояло пустым, в нем валялась недочитанная книга. Пушистый теплый плед сиротливо свисал со спинки.

По словам Василия, Петр Сергеевич «снова прифрантились и ушли не сказавшись».

Обидно было, что Петька, всегда сидевший дома, в любой момент обретавшийся под рукой, стал исчезать именно тогда, когда Дмитрию так нужна была его помощь.

Колычев решил дождаться друга и обсудить с ним все детали предстоящей акции, а главное — получить принципиальное согласие Петра на участие в этом, строго говоря, не слишком благовидном приключении.

Время шло. Часы в столовой громко тикали, методично отсчитывая минуты. Василий давно отправился спать. В доме стояла такая тишина, что было слышно, как где-то под полом скребется мышь. Пети все не было и не было. Дмитрий подошел к окну.

«Не всякая маменька так ждет дочку со свидания, как я Топтыгина, — подумал Колычев, вглядываясь в темноту за оконными стеклами. — А где же он может быть? Скорее всего, тоже на свидании. Что еще могло вытащить Петра из дома в такую метель? Только бы он завтра был свободен и согласился мне помочь».

Бурмин заявился домой очень поздно и в прекрасном расположении духа. Пока он разоблачался в прихожей, мурлыкая что-то себе под нос, Дмитрий приготовился к непростому разговору.

— Митя? Ты не спишь? — удивился Бурмин, войдя в столовую. — А я думал, разгильдяй Васька забыл потушить лампу. Надеюсь, ты не будешь донимать меня бестактными вопросами, где я был и что делал?

— Петя, я вовсе не хочу тебя донимать. Ты уже вполне взрослый мальчик…

— А ты, позволь напомнить, не моя няня. Я ходил в театр. Там сегодня премьера, «Принцесса Грёза» Ростана. Очень модная вещь, идет на всех лучших сценах России. Ну и наш Богомильский решил не отставать. У него в труппе новая прима — Скарская-Чужбинина, спектакль поставлен под нее…

— А пьеса, конечно же, в переводе Щепкиной-Куперник? «Грёзу» Ростана в оригинале я не читал, но перевод получился довольно пошлый:

Любовь — это сон упоительный,
Свет жизни, источник живительный…
Люблю я любовью безбрежною,
Любовью, как смерть, безнадежною…

Такие вещи должны нравиться шестнадцатилетним гимназисткам…

— Брось, Митя! У сценического принца мелодекламация звучит проникновеннее. Ты бы видел, какую овацию устроили гимназистки!

— Вот-вот, гимназистки, и ты с ними. Я сижу, удивляюсь, куда тебя по холоду понесло из дома, а ты с гимназистками вместе слушаешь про сон упоительный.

— Ну почему с гимназистками вместе? В моей ложе никаких гимназисток не было!

— Ты еще и ложу взял? Что за расточительство? Я понимаю, если бы ты собирался пригласить какую-нибудь даму…

Петя вдруг смутился и покраснел.

— Ладно, Колычев, Бог с ней, с «Принцессой Грёзой»… Ты-то почему не спишь?

— Ты будешь смеяться, но я жду тебя. Мне нужно с тобой поговорить. Ты все время предлагал мне помощь в деле об убийстве Синельниковой. Кажется, сейчас я готов ее попросить…

Вопреки сомнениям Колычева, Петр сразу и без всяких оговоров согласился пойти с ним в дом Варвары Ведерниковой для участия в «засаде» на Бычкова.

— Я с удовольствием помогу тебе в этом, тем более мы сможем окончательно снять все подозрения с Витгерта. Его сестра так переживает…

— А ты откуда знаешь про ее переживания?

— Знаю, и все. И мне ее очень жаль. Только я не уверен, что Бычков сразу же кинется признаваться Варваре в совершении убийства. Покаянные сцены с криком: «Вяжите меня, православные!» очень любят авторы мелодраматических романов и пьес, но Бычкова я в таком амплуа не представляю. Не такой он человек. В нем и хитрости, и ловкости довольно.

— Я и сам не уверен. Но чем черт не шутит…

На следующий день Варвара Ведерникова отправила Бычкову записку с просьбой непременно быть у нее к пяти часам вечера.

Посыльный из «Гран-Паризьена» тут же принес ответ Бычкова. Федул Терентьевич благодарил за приглашение и обещал, что обязательно придет.

Глава 13

В половине пятого, в сгущающихся сумерках Колычев и Бурмин подошли к саду Ведерниковой со стороны реки. Садовая калитка была открыта, а дорожка к дому расчищена.

У приоткрытой двери их ожидала Варвара, завернувшаяся в теплый платок.

— Проходите, господа. Я сегодня Саввишну и кухарку отпустила, в доме никого нет. Я приглашу Ведерникова (Виверра: опечатка, должно быть Бычкова) в кабинет для беседы, а где разместитесь вы?

— Варвара Савельевна, только, ради Бога, не прячьте нас за портьерами, как в плохом водевиле!

— Тогда придется устроить вас в смежной с кабинетом комнате. Помогите мне отодвинуть это бюро, за ним дверь. Вот так, сейчас я найду ключ. Правда, этой комнатой давно не пользовались, там должно быть пыльно, а убирать уже некогда.