Визит

ПАПКА № 6

ДНЕВНИК-ХРОНИКА (Джеймс Тримейн) Марк Болан долго был в поле зрения «Бронзы». Не удавалось вывести его на откровенный разговор несколько лет, и Эпштейн решил попробовать сделать акцию в одностороннем порядке, заявив при этом – «А там посмотрим». В решении «Проблемы Тираннозавра» (такое название получил этот эпизод в проекте) помог богатый опыт, полученный при организации автокатастрофы Пола.

И всё получилось – 16 сентября 1977 года Марк и его супруга Глория рано утром возвращались домой на машине. За рулем была Глория Джонс (Марк не умел водить, так как всегда боялся погибнуть в автокатастрофе). По дороге машина врезалась в дерево. Болан «погиб» сразу. Глория получила травмы, но выжила. Говорят, в салоне машины нашли журнал с интервью Марка, озаглавленным «Надеюсь, я умру до того, как состарюсь». Всё прошло без сучка и задоринки. А когда Марк оказался на месте и был ознакомлен с теорией «Бронзового лика», а потом и с остальными постояльцами этого «хосписа», решение было принято им сразу же, и – безоговорочно: «Я остаюсь, и в то пекло больше ни ногой!». А причина появления Болана в этой «коллекции», была в том, что его творчество и манера исполнения сильно напоминала Брайну его любимца – Джона. Вот уж его появления в их компании он жаждал сильнее всего на свете.

ДНЕВНИК-ХРОНИКА (Джеймс Тримейн) После Марка в проекте «Бронзы» был «неистовый» мастер барабана Джон Бонем. Для основы схемы «смерти» этого героя Эпштейном был использован трюк, который удачно сработал при реализации «смерти» Джими Хендрикса.

БРОНЗОВЫЙ ЛИК

ДЕЛО №ДБ000102/45р С-11 (раздел для статьи в прессе)

…уходу легендарного барабанщика из жизни предшествовала следующая история. 24 сентября 1980 года наш герой, как обычно, отправился в студию звукозаписи Bray Studios, куда выехал из дома вместе с собственным ассистентом Рексом Кингом. Здесь должна была состояться одна из заключительных репетиций, организованных для подготовки к крупному турне Лед Зеппелин по всей территории Северной Америки. Согласно словам Кинга, Джон съел завтрак, запив все внушительной нормой водки. Музыкант продолжал распивать крепкое спиртное до самого завершения репетиции. Затем группа направилась отдыхать в загородный особняк гитариста Джимми Пэйджа. В тот день абсолютно ничто не предвещало беды. После вечеринки в шумной компании Бонэм находился в сильном алкогольном опьянении, потеряв сознание. Товарищи решили отнести музыканта в спальню наверху. Утром участники группы в привычном режиме собрались отправиться на очередную репетицию. Однако Джон долго не выходил из комнаты. Через некоторое время товарищи обнаружили бездыханное тело барабанщика. Медики провели экспертизу, по результатам которой оказалось, что внезапная кончина музыканта была спровоцирована удушением рвотными массами. Причиной послужило отравление выпитыми ранее двумя литрами крепкого алкоголя наряду со слишком крепким сном.

ДНЕВНИК-ХРОНИКА (Джеймс Тримейн) …объяснить необходимость его ухода Бронзе помог, как ни странно, партнёр Бонема по группе – Пейдж. Тот длительное время изучал мистицизм и его апологетов, даже приобрёл в собственность замок Алистера Кроули, где и проводил свои опыты. В один из сеансов, который проходил в 1979 году, ему было «явлено откровение» от самого Папюса, который предрёк «смерть от лишней еды» его другу. Будучи в Токио вскоре после этого, за ужином в ресторане, Джимми обсуждал эту проблему с Харви Вайнштейном, и обсуждал свободно, не боясь быть услышанным. Но как раз это и случилось – неподалеку обедал сам Брайн, который всё понял сразу, и не откладывая дела в долгий ящик, провёл беседу с Пейджем, описав ему всё без капли лукавства – как есть, так и есть. К чести Джимми, он понял сразу, о чём идёт речь, согласившись помочь и в проведении беседы с Бонемом, и в организации обстоятельств «смерти». Так и был Бонзо спасён от неминуемой гибели.

ПАПКА № 7

ДНЕВНИК-ХРОНИКА (Джеймс Тримейн) Последним в проекте значился Джон Леннон. Весь опыт, накопленный в семи предшествовавших эпизодах, и свою отеческую любовь к этому самому эксцентричному из его списка музыканту, Брайн вложил в эту последнюю акцию. Подготовку к выполнению этой схемы он начал загодя – целых семь лет назад. В том далёком 1973 году, пути Джона и Йоко разошлись. Джон после пяти лет забивания ему мозгов грязными тряпками сумел всё-таки распознать – под видом высокоинтеллектуального философского умничанья – пустую брехливость ни о чём, и – совершенно беспородное «пустотворчество» своей дорогой безголовой супруги, по капризному желанию которой он развалил и уничтожил самый амбициозный и самый интересный музыкальный проект в истории современной музыки.

В итоге Джон просто накинул куртку на плечи и ушёл. Не воспользоваться такой уязвимой ситуацией Брайн не имел права. Приехав в Нью-Йорк, он отыскал Джона у его нынешней женщины Мэй Пэнг, с её помощью привёл в чувство отключившегося от неожиданной встречи «героя рабочего класса», который не смог совладать с собой при виде «воскресшего» друга, и провёл с ними долгую беседу.

Он выложил Джону всё – весь свой план, и уже реализованные его части. Рассказал, как это было с Полом, как тот струсил в самом начале (а Брайн знал, что это прибавит решимости Леннону, как же – «ты всегда был круче чем Пол!»), описал место обитания всех участников, перспективы исчезновения из безумного общества людей – «они ведь так тебе все надоели!», и дал гарантии безбедной жизни для Мэй. Джон с восторгом согласился «умереть». «Мне давно уже хотелось чего-нибудь такого. Но я в одиночку не смог бы всё это провернуть. Как здорово, что ты жив, и занимаешься именно таким делом!». Самое главное, согласие Джона, было получено. Оставалась одна глобальная проблема – Йоко.

Леннон сразу дал понять Брайну: «При реально живом меня, эта ведьма ни за какие деньги и ни за что вообще на свете, не согласится добровольно на статус вдовы». «Для неё нет любви, а есть только паблисити!» – так он охарактеризовал свою бывшую безумно любимую супругу, и предложил Эпштейну лучше «умертвить» его тайком от неё, «для всех остальных ведь так и будет?». Но Брайн боялся рисковать, он был уверен, что у японки звериное чутьё и невероятная интуиция. Он не хотел ошибиться, и подвергнуть риску всё предприятие. «Йоко ведь смогла задурить тебе голову, Джон? А уж скольких женщин ты к этому времени знал… Значит она никогда и не поверит в твою смерть, если не увидит труп собственными глазами, и не засунет в твои раны пальцы, как Фома в Евангелии. Мошенник мошенника раскусит в любом случае, может не сразу, но рано или поздно всё равно».

И он предложил Джону уехать, но только подальше отсюда, как можно подальше, и заняться пока своими делами. А сам он в это время возьмёт на себя беседу с японской принцессой. «И не вздумай возвращаться в Нью-Йорк, Джон, не приезжай, пока я тебе не сообщу!». С этим они и расстались. Джон с Мэй поехали в Лос-Анджелес, а Брайн засел за составление своего главного проекта, дав ему рабочее название «Победить Дракона». Разработка плана заняла несколько месяцев, после чего наступил час «икс» – выход на контакт и длительная беседа.

На встречу он не взял с собой весь проект, ограничился только текстом первой газетной статьи. Как рассказывал впоследствии сам Брайн, перед встречей он не был уверен ни в чём до конца, тем более в результатах беседы с Йоко, а когда Эпштейн попал в «Дакоту», в апартаменты миссис Леннон, и после того, как они посмотрели друг на друга, он был в шоке от её хладнокровия в тот момент, когда она поняла кто перед ней. Выражаясь клише – «ни один мускул не дрогнул на её лице». Не говоря ни слова, Брайн протянул ей текст будущей статьи.

Я приведу здесь по памяти статью из «Таймс», которую опубликовали в ближайшие дни после события. Она слово в слово повторяет текст, сочинённый Эпштейном:

БРОНЗОВЫЙ ЛИК

ДЕЛО №ДЛ000141/99л С-09 (статья для прессы)

Сегодня, восьмого декабря одна тысяча девятьсот восьмидесятого года от руки фаната-маньяка погиб Джон Леннон.

Машина, на которой ехали Леннон и Йоко Оно, могла заехать в охраняемый двор «Дакоты», недоступный для посторонних, но они попросили высадить их на улице. Джон не чувствовал никакой опасности.

Они подходили к дому, Йоко шла чуть впереди мужа. Чепмен замер в ожидании. Поравнявшись с ним, Леннон бросил на поклонника короткий взгляд и двинулся дальше. Они подходили к арке, когда Чепмен выхватил револьвер и открыл огонь. Он выпустил пять пуль, четыре из которых попали в Леннона. Две из них попали в левую часть спины, две – в левое плечо. Чепмен стрелял экспансивными пулями, которые при попадании в мягкие ткани увеличивают свой диаметр и причиняют страшные повреждения. Леннон сумел сделать ещё шесть шагов, затем произнёс: «Я ранен», – и упал, выронив кассеты, записанные на студии. Один из консьержей бросился к Чепмену и выбил у него оружие. Впрочем, стрелок не сопротивлялся. На вопрос, понимает ли он, что натворил, он ответил:

– Да, я только что застрелил Джона Леннона.

Чепмен снял пальто и шляпу и спокойно сел на тротуар, даже не пытаясь скрыться. Второй консьерж в это время пытался оказать Леннону помощь, но увидев характер ранений, понял, что помочь может только немедленное прибытие медиков. Поэтому он просто накрыл раненого своим жакетом. Прибывший на место стрельбы полицейский наряд едва не схватил сердобольного консьержа – тот после попытки помочь Леннону был весь в крови музыканта. Однако коллеги консьержа из «Дакоты» указали на истинного виновника – Чепмен продолжал спокойно сидеть на тротуаре, читая роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Второй полицейский наряд, прибывший на место, увидев, что подозреваемый задержан, принялся за пострадавшего. Осмотрев Леннона, полицейские пришли к выводу, что счёт идёт на минуты. Не дожидаясь врачей, они погрузили музыканта на заднее сиденье машины и помчались в расположенную в 800 метрах от места событий больницу Святого Луки – Рузвельта. По пути, который занял считанные минуты, полицейский пытался разговаривать с Ленноном, но состояние раненого стремительно ухудшалось.

К моменту, когда Леннон оказался на операционном столе, он уже не дышал и не имел пульса. Тем не менее опытнейшие врачи в течение 20 минут пытались реанимировать музыканта. Увы, все попытки оказались безуспешными.

В 23:07 8 декабря 1980 года первый доктор больницы по неотложной помощи Стефан Линн объявил Джона Леннона «мёртвым по прибытии».

По словам свидетелей, в этот момент в больнице зазвучала одна из песен «Битлз» – «All My Loving».

В 23:15 доктор Линн вышел к прибывшей в больницу вслед за мужем Йоко Оно и сказал: «У него не было шансов. Мы ничего не могли сделать для спасения вашего мужа. Полагаем, что первая пуля убила его. Она разорвала грудь Джона и нанесла непоправимые повреждения главной артерии». В этот момент в больнице находился журналист телеканала ABC, попавший в аварию. Он сумел добраться до телефона и сообщить своим коллегам сенсационную новость. Канал ABC передал сообщение об убийстве Джона Леннона во время трансляции матча по американскому футболу между клубами «Майами Долфинс» и «Нью-Ингленд Пэтриотс». Вскрытие показало, что причиной смерти Джона Леннона стали болевой шок и массивная потеря крови».

ПАПКА № 8

ДНЕВНИК-ХРОНИКА (Джеймс Тримейн) Дочитав текст до конца, Йоко наконец открыла рот, и задала вопрос:

– Ну, а теперь объясни-ка мне, Брайн, что всё это значит?

– Это укороченный вариант плана действий на ближайшее будущее. Этот текст опубликуют все газеты мира слово в слово. Джон хочет отойти от дел. Совсем. А после этого исчезнуть. Весь план я попозже тебе передам.

– План? Ты сказал слово «план»? А ты знаешь, Брайн, что слово «план» означает некую определённую деятельность, это когда некоторые люди хотят осуществить какое-то дело, то для этого они его заблаговременно обсуждают, это самое предстоящее дело, и тщательно рассчитывают последствия? Знал? А теперь скажи мне, дорогой мой умник, мне зачем это нужно, как вы с ним это представляете?

При этих словах она прищурилась, глядя собеседнику прямо в глаза.

Брайн позже рассказывал, что в этот момент «У меня внутри всё похолодело от животного ужаса, а когда я глянул в эти суженные глаза, то увидел чёрную бездну».

Не услышав ответа, Йоко продолжила:

– Послушай, дорогой мой планировщик, в этом твоём тексте я вижу только несчастного страдальца Джона Леннона, которого вознесут после смерти до уровня святого мученика. А что получу я? Вы с этим мудилой об этом подумали? Вижу, что нет. Так что слушай теперь внимательно. Ты сейчас встанешь и уйдёшь. Через недельку я сама тебя найду, и озвучу тебе «свой план». Проектировать перфомансы я умею, и куда лучше, чем ты. Предупреждаю сразу – обсуждать я его с тобой не стану, и если ты отклонишься впоследствии от его исполнения хоть на микрон – своей задницей пользоваться больше никогда не сможешь. Всё, пошёл отсюда!

…через десять Йоко сама нашла Брайна (чему он был чрезвычайно удивлён, так как считал, что предусмотрел все меры безопасности по сохранению своего инкогнито), с ходу заявив:

– Вот дружок, получи мой «сокращённый план действий» на ближайшие лет семь, тебе нужно будет только расписать все детали. Когда сделаешь, позвони мне по номеру, который я тебе позже сообщу, тогда и встретимся, обсудим общие действия. Будешь работать, не забывай – вольное творчество я не люблю, всё должно быть рассчитано заранее.

С этими словами она протянула ему лист бумаги с машинописным текстом.

– «Надо же, и это предусмотрела – не стала от руки писать – никаких следов», подумал он, и ответил:

– Договорились. Но я должен в твоём присутствии прочитать, что ты принесла.

– Конечно, валяй.

Тот листок в моих архивах не сохранился, так как Йоко впоследствии забрала его у Брайна, но текст он перепечатал, поэтому я могу его предоставить:

КОПИЯ КРАТКОГО ПЛАНА (по подлинному тексту составил Б. Эпштейн) отдельный лист (Джеймс Тримейн):

Самое главное, что в плане должно идти рефреном – это то, что весь период, который Он провёл без меня – являлся Его творческим отпуском.

1. Создать легенду, что Мэй Пэнг я сама лично Ему «подложила». И с её добровольного согласия. И Он радостно согласился. Подготовить её саму к осознанию этого факта.

2. По прошествии 20 лет она опубликует личные мемуары, где распишет всё в подробностях. Текст от её имени подготовит твой помощник. Со мной согласование обязательно.

3. Пока Он живёт в Лос-Анджелесе, организуй ему беспробудное пьянство – чтоб сильно не блудил, я его знаю. Пусть лучше пьяный валяется.

4. Если Он будет в состоянии, пусть запишет два-три больших диска. Не больше.

5. Пока Он живёт не со мной рядом, должен звонить мне по телефону каждый день. Это не обсуждается.

6. Никаких встреч с Полом Маккартни! (подчёркнуто жирной чертой). Если этого нельзя будет избежать, то рядом обязательно должны присутствовать люди – при посторонних они не смогут ни о чём договориться.

7. После смерти все Его капиталы (физические и интеллектуальные) переходят под мой контроль. И больше никому ни одного цента.

8. После его «смерти» Его содержание ты берёшь полностью на себя (других вариантов нет, не забывай об этом!)

9. Примерно через год от текущей даты организуй Ему небольшой концерт. Но не сольный, а короткое выступление бонусом на концерте у любого знаменитого исполнителя (только обязательно, чтобы это был гомосексуалист). После этого концерта произойдёт наше «воссоединение».

10. Я рожаю от Него ребёнка в его же день рождения. Ты помогаешь мне в организации ЭКО и родов в нужный срок. И меня не интересует, как ты это устроишь.

11. С момента рождения ребёнка Он уходит в полную изоляцию. Нигде не показывается, не записывается, не издаёт пластинок. В редких интервью и сообщениях (на которые обязательны мои согласования) подчёркивает любовь ко мне и ребёнку. Постоянно подчёркивает, что он занимается ведением домашнего хозяйства.

12. Последние фото перед «смертью» будут совместными со мной. На фото Он должен быть полностью обнажённым.

13. Смертника на роль убийцы найду я. От роли Герострата мало кто откажется. Если после «убийства» он (убийца) останется жив, то дальнейшее я ему организую сама.

14. Обязательно подготовь подробную биографию убийцы, и проследи, чтоб он её выучил.

15. Организуй совместную фотографию убийцы и жертвы.

16. На всякий случай подготовь Его двойника ко дню убийства. Вдруг что-нибудь пойдёт не так.

17. Я знаю, что Он противник кремации – ты подготовишь его, что будет именно кремация. И никакой могилы.

18. Перед «смертью» Он должен записать совместный со мной диск. Это для создания в дальнейшем мифа «лебединая песня». Пусть Он подготовит хорошие, печальные песни для меня. Пятьдесят процентов времени на пластинке – мои. Я обязательно должна быть в соавторах.

19. И контролируй лично – никаких Его отлучек с места обитания в дальнейшем! У тебя были уже проколы – люди то там, то тут встречают то Элвиса, то Мориссона.

20. Любые отклонения от моего списка мероприятий, либо дополнения к нему – обязательно согласовываются со мной.

21. Во время исполнения п.11 настоящего плана организуй мне и Ему экскурсию в место обитания. Я должна убедиться лично, что ты не обманываешь меня.

22. Любые публикации в газетах, журналах, а также книги мемуаров и воспоминаний о Нём обязательно согласовывать со мной.

23. Уточняю ещё раз – никаких встреч с Маккартни!

Брайн впоследствии рассказывал мне, что после того, как он ознакомился с текстом, то долго не мог произнести ни одного слова, настолько глубоко он был поражён беспринципностью и цинизмом этого человека. При этом состоялся краткий диалог между ними:

– Йоко, да ты смеёшься? Это же всё абсолютно невозможно! Ты сама-то как это представляешь?

– Слушай, сладенький, я-то как раз и не представляю всего этого. Давай ты представляй, это – твоя забота. Если, конечно, хочешь заполучить Его в клиенты.

– Позволю себе заметить, миссис Оно, эти люди – далеко не клиенты, они – мои подопечные, и позвольте уяснить себе – я спасаю их от безумств этого мира, одним из которых вы лично, как раз и являетесь! Так что поумерьте свои амбиции, и вернитесь в реальность!

– Не забывайся, дорогой мой Брайн, ты разговариваешь с миссис Леннон. А по поводу твоей эскапады вот что я тебе скажу – мне абсолютно всё равно, как ты их там называешь. Ты теперь как птичка, у которой коготок увяз, смотри, как бы всему не пропасть. И ты первый ко мне пришёл. Ещё раз напоминаю тебе условия нашего договора – выполнишь все пункты так, как они написаны на этом листке, и без отклонений, в противном случае я сдам тебя с потрохами. И вся твоя затея рухнет. Будет большой скандал. Ну ты же меня знаешь. Да, кстати, чтоб не было сомнений, будь уверен – я веду стопроцентную фиксацию происходящего – запись разговоров, фото, камера, свидетельские показания. Как думаешь, я тебя нашла – ты ведь мне свой адресок не давал? А?

Собеседник побагровел и прерывисто дышал. Через минуту смог выдавить:

– Ну ты и тварь!

– Полегче, полегче, дружок.

– Йоко, погляди сама – ну вот хотя бы пункт 22 в твоём плане. Это совершенно невозможно. Экскурсия! Там проживают те, кто дал согласие с условием полной анонимности. А тут вы вдвоём прибудете посмотреть? Это же не зоопарк!

– Слушай, Брайн, всё можно обсудить. Не сомневайся. Я тебя попусту не подставлю. Если ты выполняешь условия договора, то и я тебя не подведу. Придётся тебе поверить тут на слово. Придумаем что-нибудь. Ну, что-то вроде мощного телескопа, посмотрим издалека, или что-нибудь ещё в этом же духе. Если у меня не возникнет сомнений, то всё будет в порядке. А по поводу поездки всегда можно будет заявить, что Он захотел по океану попутешествовать. На яхте. За штурвалом постоять. Ты же знаешь, читатели хоть что сожрут, любое враньё, главное – подать убедительно. Не мне тебя в этом учить. В общем, давай за работу, и звони при необходимости»…

В СООТВЕТСТВИИ С ХРОНОЛОГИЧЕСКОЙ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬЮ, ЭТО – ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА. БОЛЕЕ ДОКУМЕНТОВ ИЗ «ДОМА» НЕТ.