Вижу поле...

Как было: я замахиваюсь, а Пшеничников, вижу, бегает из угла в угол. Я тогда на замахе делаю паузу, но ногу обратно не отвожу. Держу (фиксирую) над мячом — все, заметьте, по правилам. Жду, когда вратарь не выдержит — покажет, в какой угол метнется. Ну и кинул, наконец, мяч в угол, противоположный тому, куда, как решил Пшеничников, я ударю.

Представляете, с какими чувствами вышли игроки ЦСКА против нас в кубковом матче… Не дай, как говорится, бог нарваться на противника, только что потерпевшего такое Поражение, тем более от твоей команды.

Кто мог поручиться, что «Торпедо» хватит еще на один бой с ЦСКА? В подобных случаях обычно отдают предпочтение команде, жаждущей реванша.

Но мы постарались позабыть про такого рода суждения.

Мы помнили одно — на первое место в чемпионате шансы наши невелики, но в своих возможностях выиграть кубок у нас нет причин сомневаться.

И уж тут никакое яростное самолюбие ЦСКА нам не преграда. Мы готовы были сражаться не столько против ЦСКА — клуба, которому не позор и проиграть, сколько за кубок — соревнование, где в каждом матче никакой результат, кроме победы, не устраивает.

Первый матч (вместе с дополнительным временем продолжавшийся 120 минут) проходил, пожалуй, с преимуществом ЦСКА. Он был ближе к победе. Но психологически травмированный в предыдущей нашей игре Пшеничников стоял не лучшим образом. Мы с Линевым забили ему два мяча — 2:2. На следующий день была назначена переигровка. Напряжение этой игры, к счастью, на нашу решимость никак не повлияло. Самоуверенности в нас не оставалось, но и страха никто из наших не испытывал. В очень азартной переигровке, где азарт, между прочим, нисколько не противоречил терпению, в большей степени проявленному победителями, мы подтвердили свое преимущество в том сезоне над армейцами. Мы с Геной Шалимовым снова забили два мяча — 2:1.

В очень нервной — я, например, настолько разнервничался, что меня Иванову пришлось заменить, — обстановке, далеко не во всем и спортивной (очень уж наружу выплеснулись страсти), проходил полуфинальный матч в Баку с «Нефтяником». Линев забил первый гол. Но дальше преимущество наше удерживалось с огромным трудом. Наши игроки, однако, проявили большое самообладание. И не случайно, наверное, что второй гол влетел в ворота «Нефтяника» от своего же защитника — мяч срезался с ноги.

Тяжелым оказался и финальный матч с ташкентским «Пахтакором», занявшим в чемпионате семнадцатое место. Гол — он оказался единственным — мы забили на двадцать пятой минуте первого тайма.

Отличился молодой наш форвард Юра Савченко (он теперь судья всесоюзной категории. Мне нравится, как Юра судит, очень честно).

Играл он крайнего нападающего и, в общем, неплохо играл. Жесткости ему, правда, не хватало. Игрок он слишком уж, если уместно так сказать, деликатный. Не настолько боец, насколько требует современная игра на высшем уровне.

Гол он в финале забил с моей подачи — и подошел ко мне сразу на поле, спасибо сказал.

Но сам он молодец, мгновенно понял, что я буду делать.

Пошел вперед, когда я спиной стоял к воротам. Я и отдал ему пас пяткой, Юра смог выскочить один на один с вратарем. Остановись он, пришлось бы нам в стенку сыграть или начать обводить защитников — неизвестно еще, что получилось бы.

А так и гол, оказавшийся решающим, забили очень вовремя. И забили по-торпедовски. Все просто, все сделали со смыслом, что, по-моему, самое красивое.

Глава, которую хотелось пропустить

Картина взаимоотношений Стрельцова е Ивановым представляется многосерийной.

Разумеется, не все серии равноценны по характеру внешней занимательности. Однако внутреннее напряжение некоторых ничего вроде не значащих эпизодов необязательно и попадающих в окончательный, как говорят кинематографисты, монтаж привычно рассматриваемой общей футбольной жизни, вдруг интригует людей, смотрящих на спорт и спортсменов взглядом, натренированным сопоставлять происходящее в большом спорте с теми жизненными обстоятельствами, которые он, хотим мы того или нет, моделирует.