На Комсомольской площади, у трех вокзалов, когда поезд с олимпийцами пришел, был митинг многотысячный.
И дальше — сплошные торжества. Нас орденами наградили — меня и Кузьму «Знаком Почета».
Забывались существенные подробности давних матчей с его участием, плохо укладывалась в информацию, вернее в ее стандарты, неповторимость его манеры, но раннюю славу Стрельцова помнят и подчеркнуто датирую, не без намека, что в приметах того времени — объяснение и взлета, и падения его.
Отчасти так оно и есть, но только лишь — отчасти.
Не в каждом времени (в заметном, ощутимом всеми временном отрезке — так скажем для определенности) существует талант спортивный, символизирующий что-то новое, примечательное для тех, кто занят совсем в других областях, отраслях, дисциплинах.
Конечно, футбол (как мы уже говорили, приносящий популярность в укрупненной, заранее заданной популярности самого жанра) — особая статья.
Великим игроком становятся в молодые годы — и величие лимитируется возрастом очень уж заметно и жестоко.
Слава и вообще-то, наверное, лестница, где ступени, ведущие вверх, незаметно для самого шагающего начинают вдруг сводить его неумолимо вниз.
В славе, особенно в славе молодых людей — а в футболе, в спорте только молодые, — верных и надежных ориентиров вовсе мало, много видимых в дни восхождения друзей, но спасительные советы редки.
Для славы не существует опыта. Советы дают в большинстве случаев те, кто сами знаменитыми никогда не были.
В славе трудно приходилось, по свидетельству знаменитостей, всем без исключения.
Возвращаясь сейчас к лучшим годам Эдуарда Стрельцова, нам хотелось бы, конечно, многое списать на медные трубы Желание не оригинальное — существует расхожее мнение про «груз славы», оказавшийся непосильным.
Ко отмени кто-нибудь, появись такая возможность, медные грубы — выиграл бы от этого футбол?
Реален ли праздник удачи, праздник самой игры — пусть даже игры случая — без этих труб?
Нет, ведь трубы эти почти так же нужны, как мяч.
Поэтому ничего не будем на них списывать — ни на трубы, ни на мяч.
Трубы, между прочим, и до Стрельцова звучали, и после…
И многие, да и сам-то Стрельцов в конце концов (о чем и книга) с честью дошли до завершения своей спортивной карьеры.
Можно, конечно, попробовать обвинить в некоей педагогической беспомощности людей, руководивших Стрельцовым на том этапе его судьбы, сказать, что они не уберегли…
Но так ли оно?