За дело взялся Ален. Он склонился над механизмом и искрящей палочкой встраивал в его ядро какие-то электроды и проводящие тяжи. Это заняло некоторое время. После чего, взмахнув палочкой, он материализовал ядро, которое повисло в воздухе. По силуэту было похоже, что Ален разговаривал, но голоса слышно не было.
— Эх, и странный же у нас друг, — шепнул Зеран Воргане, глядя на Алена, потом повёл глазами по округе. — И место это странное, мне не по себе здесь.
— Зеран, — Воргана нарочно шептала, — ты говоришь как сумасшедший, просто Ален… — Но, видя, как он продолжает беззвучно разговаривать сам с собой: — Да, ты прав, странный, — и засмеялась.
Тем временем Ален уловил намитный след ядра гончей, перенастроил статую с копьём на него и теперь уже заканчивал с тем, чтобы статуя не отказалась отправить в путь всех троих. В пьедестал врезались десятки энергетических тяжей, пульсирующих, ярко светящихся изумрудным и сияющих золотисто-синими переливами. Через какое-то время Ален позвал всех.
— Так, во-первых, встаём в строгом порядке: Воргана — она самая достойная, — и он улыбнулся ей, — вот тебе крупица для Ока, потом я, следом Зеран, вот твоя крупица. Все готовы?
Друзья предстали перед Первым Привратным. Ален ударил в ядро разноцветной, льющейся сплошным потоком энергией, и всё ожило, а механическое воплощение угасло. Вокруг овальной площади зажглись намитные светильники, статуя направила копьё на друзей и втянула их в него, после чего метнула свое оружие во мрак.