Византийский манускрипт

– Извини, Валерий, но Виктор Брен никак не мог встретиться с Германом фон Брена. Дело в том, что в 1950 году заключенный Герман фон Брена был освобожден из тюрьмы в связи с тяжелым заболеванием. Его положили на обследование в госпиталь Святой Екатерины Сиенской при монастыре сестер-доминиканок, и консилиумом врачей ему был поставлен диагноз: «Неоперабельный рак гортани». В этом же госпитале спустя два месяца он и скончался, о чем есть все необходимые официальные документы. Получается, что он умер за пятнадцать лет до рождения своего внучатого племянника Виктора Брена и поэтому никак не мог рассказать ему все это.

Глава 12

Тавров в смятении молчал. Сложившееся в его голове убедительное объяснение исчезновения Брена рассыпалось из-за пустяка: дядюшка-штандартенфюрер скончался задолго до рождения племянника! Но Тавров не собирался так просто сдаваться и принялся вслух прорабатывать варианты.

– Возможно, СС-штандартенфюрер фон Брена оставил подробные воспоминания… или дневник… и этот дневник попал в руки Виктору Брену… ну, скажем, от бывшего однополчанина-эсэсовца?

– Кому оставил? – возразил граф. – СС-штандартенфюрер фон Брена с начала 1944 года ни разу не был на территории рейха. Предположим, он передал записи кому-то с оказией, но дом фон Брена в центре Дрездена был уничтожен во время печально известной бомбежки. Там железо плавилось от огненного вала, так что уж говорить о бумагах… А все однополчане фон Брена оказались вместе с ним в плену у англичан. Полк фон Брена никогда не воевал против Красной армии, поэтому даже гипотетически никто из сослуживцев фон Брена не мог оказаться на территории СССР. В плену англичане их обыскивали не раз и не два, и любая рукопись вызвала бы пристальное внимание со стороны офицеров охраны. Понимаешь, к ваффен СС было настороженное отношение, ведь только потом стало известно, что многих солдат в конце войны туда просто призывали, как в вермахт. Антигитлеровские союзники считали, что все военнослужащие ваффен СС – добровольцы и ярые нацисты. Французы, например, очень часто сразу расстреливали попавших к ним в плен эсэсовцев. Так что рукопись у пленного эсэсовца в лагере немедленно отобрали бы.

– Убедительно, – был вынужден признать Тавров, но тут же возразил: – Но есть объективный факт, одним своим существованием убедительно опровергающий все наши умопостроения: файлы Виктора Брена! Ведь то, что я прочитал в текстах Виктора, есть точная реконструкция событий, происходивших с СС-штандартенфюрером фон Брена.

– Да, это очень большая загадка, – согласился граф.

– А вот здесь ты ошибаешься! Это загадка, но не самая большая, – усмехнулся Тавров и рассказал о полученном им складне и о том, что рассказал ему Прохоров. – Похоже, что это тот самый складень, который штандартенфюрер фон Брена отобрал у несчастного настоятеля монастыря Сан-Северин. Похоже, Виктор чувствовал, что ему угрожает опасность, и оставил ключи к тайне, в которую он сумел проникнуть. И немудрено: Виктор Брен явно знал гораздо больше, чем должен был знать. Возможно, что это знание стоило ему жизни…

* * *

Закончив разговор с графом, Тавров уже с обычного телефона позвонил Далинскому.

– Давно жду вашего звонка, – обрадовался Далинский. – Как съездили в Питер? Поговорили с Кайтелер?

– Поговорил, – не вдаваясь в подробности, ответил Тавров.

– И что вам удалось выяснить? – спросил Далинский.

– Много интересного. Но я хочу рассказать это непосредственно фра Арнольдо.

– Да, но… – заколебался Далинский.

– Никаких «но»! – взорвался Тавров. – Все слишком серьезно, чтобы общаться на уровне «испорченного телефона»! Когда вы сможете организовать мне встречу с фра Арнольдо?

– Я свяжусь с ним как можно скорее, – пообещал Далинский.

– Хорошо. Желательно не позднее чем через неделю, но не ранее чем через три дня, – сказал Тавров.

– Я понял, я перезвоню вам сразу, как только получу известие от фра Арнольдо, – заверил его Далинский.

Тавров положил трубку. Граф, надо полагать, за пару дней выяснит, что могут означать изображения на складне. В том, что складень – главный ключ к тайне, Тавров не сомневался. Надо спровоцировать фра Арнольдо на решительные действия, и неважно – враг он или друг. Если противник вынужден атаковать в тот момент, когда он еще не готов к схватке, – это уже половина победы. Ну а если он честен по отношению к Таврову, то должен наконец понять, что все обернулось слишком серьезно: в деле уже фигурирует труп Барсуковой, и в перспективе могут всплыть трупы Шрайбера и Брена. Тут не до игр в вековые тайны!

Тавров заварил себе крепкий кофе и уселся за компьютер. Он прочитал почти все тексты Брена: остался только один, который Тавров просмотрел лишь мельком. Теперь он решил ознакомиться с ним повнимательнее.

«17 июля 1203 года, залив Золотой Рог, Константинополь…»

* * *

17 июля 1203 года, залив Золотой Рог, Константинополь.