Византийские исихастские тексты

Посему и каждодневная смерть, по Павлу[1724], не относится ни к кому иному, как ко всегда устремляющимся к <новому> знанию, превосходящему прежнее, всякий раз принимающим благоразумно коловращения перемены и каждодневно при каждой перемене отвергающим самих себя каким бы то ни было образом, духовно обновляющимся и возрождающимся. И, в самом деле, с полным основанием ублажаются Святым Духом через Давида те, кто легко и мирно обретает власть над младенцами вавилонскими[1725], сиречь смущающими (συγχυτικάς) началами бесовских помыслов, и об камень[1726], то есть о веру в Бога, губя [их], повергает и разбивает[1727] и у кого восхождения богодеятельных осияний полагаются в сердце[1728] и направляются от духовной силы и созерцания к силе и созерцанию более возвышенному. Также и умиротворение (τὴν εἰρήνην), имеющее от Христа Его образ (ἀπὸ Χριστοῦ τὴν χριστοειδῆ), «без которого», по Павлу, «никто не узрит Господа»[1729], и даже в какой-то мере следующее соответственно (ἁρμόζοντι λόγῳ) за умиротворением освящение они либо уже приняли, либо, скорее, принимают, причем умиротворение — посредством молчания и совершенной бестревожности, а освящение — по средством бегства от мира, обуздания чувств и достаточной подготовленности к вниманию к помыслам и к противодействию им, а также непременного усердия[1730] к молитве, чтению и всякому угодному Богу телесному и духовному упражнению. И, скажу вкратце, никто не готов выслушать, попытаться изведать и испытать то, о чём заповедует Спаситель: «Пребудьте во Мне, а Я в вас»[1731], — кроме того, кто любит безмолвие и расположен к оному и кто, конечно, смог бы подтвердить те самые слова Соломона: «Я сплю, а сердце моё бодрствует»[1732], ибо такому только [мужу] под силу это, и никому другому.

Ибо, подобно тому как огонь, раз перебросившись на прилежащее древо, отнюдь не утихает, но постоянно, денём и ночью, распространяется с великой быстротой, доколе не иссякнет оное, — так же точно, со своей стороны, и любовь души к Богу (θεῖος ἔρως), раз ухватившись за представившееся безмолвие, не прекращает никогда тянуться сердцем к Богу и бодрствовать, сколько бы дней и ночей, точнее, сколько бы времен [ни минуло]. И когда тело покоится или спит, а часто даже и когда дремлет, ум воспевает, однако, неким образом от сердца и славит в любви с восторгом и радостью, с услаждением и ликованием препетого Бога и Отца Небесного. Как же это происходит, знает Тот, Кто даровал несказанную эту радость тем безмолвствующим, кому [Сам] захотел.

5. О живущих в безмолвии

Если бы возможно было нам быть среди ангелов и удостоиться их общения, желанно было бы это, и не без причины. Поскольку же до сих пор [нам], связанным сим дебелым телом, отказано в этом, то надлежит считать монашествующих как бы ангелами во плоти и небесными существами на земле, в досуге проводящими свою жизнь, а также преклоняться перед их созерцанием и почитать делаемое [ими] (καὶ σέβεσθαι τὰ εἰκότα καὶ τιμᾶν τὰ γιγνόμενα). Ибо являются они на земле присельниками, согласно блаженнейшему Давиду, и пришельцами[1733], естественным образом жаждущими вышнего града и [вышней] родины, и приверженными ей, и к достижению и наследованию ее всячески стремящимися. И какого только блаженства не достигают они сего ради, ибо всегда «желание их в законе Господнем, и в законе Его поучаются они день и ночь»[1734]. И не в писаном законе, и не в том, образом которого [служит] писаный, но в полностью безвидном и бесплотном законе, в некоем третьем, согласно степени, к которой должно подняться от закона писаного, о котором предписывает Соломон: «Впиши их трижды в сердце своем»[1735]. Именно в нём, главным образом, несказанно помышляет и ублажается ревнитель (σχολαστής) о Боге день и ночь, и очищается сердцем, и, насколько дано, видит Бога[1736], и обоживается сам, созерцая Бога, и по справедливости блаженствует в этом.

Это подобно тому, как если кто, гонимый тяжестью мирской суеты, убегая от всех мирских людей и от всех без исключения мирских дел, обретает вновь блаженство не благодаря чему-либо земному, а изгнанный за правду, за что его есть Царствие Небесное, по возвещению благодати Слова[1737].

6. Изложение вопроса в повествовании о древних <пустынниках>