Читаем Византийская кунсткамера. Неортодоксальные факты из жизни самой православной империи полностью

Анна, дочь Алексия I Комнина (1081–1118), по слухам, планировала свергнуть своего брата Иоанна, когда умер их отец. Но ее муж, Никифор Вриенний, не явился, и заговор был сорван. Поэтому она сильно бранила природу за то, что та «ее лишила члена и дала отверстие, а Вриеннию подарила этот орган и яйца» (Никита Хониат. История 10). Американский переводчик неправильно понял этот отрывок, предав его так: «she was a shrew by nature, and felt justified in strongly contracting her vagina when Bryennios’ penis entered deep inside her, thus causing him great pain[2]». Опираясь на этот неправильный перевод вместо греческого текста, ученые обсуждали, возможно ли это вообще.

<p>Глава II. Неортодоксальный секс</p>

Куннилингус

Феодор Вальсамон (XII век) — юрист, писавший комментарии к церковному праву. Он также единственный византиец, который оставил нам подробное обсуждение проблемы куннилингуса. Канонический вопрос заключается в том, должен ли священник совершать литургию после того, как осквернился устами, — но «что такое — оскверниться устами? Некоторые говорили, что согрешил тот, кто дошел с женщиной до страстных любовных поцелуев… Другие говорили, что те, кто горячо воспламенен огнем Афродиты, пользуется женскими срамными местами как чашей и из нее — о скверна! — пьет этот отвратительный напиток, оскверняя так свои уста. Третьи говорят, что некоторые в эротическом безумии целуют женский срам и не только не стыдятся, но даже отвечают: “Губы наши у нас — кто будет им господином? [Пс. 12, 4]”» (Феодор Вальсамон. Толкования на каноны IV, 229–230).

* * *

Затем Вальсамон демонстрирует свою лексикографическую эрудицию, когда речь заходит о соответствующих частях тела: «Я читал у Юлия Полидевка [Поллукса] во второй книге “Ономастикона”, что части и органы женского срама по обе стороны он называет “миртовыми губками”, “обрывами” и “крылышками”. И мудрейший Аристотель в своем труде по физиологии “О частях животных” [т. е. “История животных” 583а15] называет их “губами”».

* * *

Вальсамон добавляет про эти органы, что «многие из тех, кто сочиняет эротические стихи, говорят, что они начинают зиять, плеваться и вздуваться под действием языка. Поэтому я считаю, что священнослужитель, осквернившийся каким-либо образом через такие губы, должен быть на время отлучен, как совершивший гнуснейшее деяние. Но так как он не совершил полного греха посредством соития, то не извергается из сана».

Исповедь

Согласно стандартному руководству, как принимать исповедь и налагать наказания, священник должен начать с вопроса: «Как ты впервые потерял девственность? Через блуд, через законный брак, через мастурбацию или противоестественным путем?» После ответа на этот вопрос следует такой: «Со сколькими женщинами ты пал до того, как женился, были ли среди них рабыни, сколько вдов и сколько замужних, и были ли монахини?» (Иоанн Постник. Последование и чин исповеди, PG 88, 1893).

Илл. 2.1. Глазурованная миска XII века с изображением пары, обнимающейся на стуле; кролик может быть аллюзией на безудержную похоть

* * *

Согласно руководствам по исповеди, существует три вида секса с мужчинами: активный, пассивный (который считался не таким дурным) и обоюдный (самый худший). Рассматривался только один вид скотоложества, но два вида мастурбации: собственной рукой и чьей-то еще. Мастурбацию в византийском греческом языке обозначали словом μαλακία («мягкость»), как и в современном греческом.

* * *

Василий Малеин (XI век) советовал священникам, принимая исповедь, избегать расспросов о деталях их сексуального поведения, «потому что это только снова разжигает их похоть и провоцирует возбуждение» (Аскетический трактат 48)[3].

Лесбийский секс

В византийской литературе крайне мало упоминаний о женском гомосексуализме или, как сказано в одном словаре V века, о «женщинах, обращающихся к подругам за соитием, как мужчины» (Гесихий. Словарь, s.v. διεταρίστριαι). Общим термином было τριβάς, возможно, от корня «тереть», потому что «они постыдно трутся друг о друга», как выражается византийский книжник, объясняющий словоупотребление Лукиана (Схолии к Лукиану 277).

* * *

Первым в истории, кто назвал лесбиянками женщин, занимающихся однополой любовью, был Арефа, митрополит Кесарии Каппадокийской, в 914 году (Схолии к «Педагогу» Климента Александрийского 3, 3, 21, 3).

* * *

В видении, пересказанном в житии вымышленного святого Василия Нового (около X века), служанка Феодора умирает и проходит через ряд пунктов проверки нравственности и небесных таможен («мытарств»), чтобы искупить свои грехи. В одной из них похотливый демон-таможенник спрашивает ее: «Когда ты была молодой, то, лежа ночью по-дружески на одной постели с девушкой-сверстницей, не совершили ли вы женского греха женоложества?» (Житие Василия Нового 32).

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука