Витте

Великий князь Николай Николаевич в 1905 году возглавлял Совет государственной обороны. Следовало ожидать, что он располагает самой полной информацией о положении на театре военных действий. Она оказалась неутешительной. По данным русского Генштаба, на 17 июня 1905 года в трех маньчжурских армиях в строю находилось не свыше 327,5 тыс. штыков. С учетом ожидавшихся подкреплений их число к началу октября могло быть доведено до 385 тыс. Японцы же, по русским данным, имели под ружьем 385 тыс. да еще около 200 тыс. ожидали отправки в Маньчжурию у себя на родине⁵⁸. Самое большее, на что можно было рассчитывать, предупредил С. Ю. Витте великий князь, это оттеснить японцев в пределы Кореи и Квантунского полуострова. Для этого потребуется около миллиарда рублей денег и год времени. Но без военного флота последующие успехи и победоносное завершение войны были невозможны. С флотом покончено — по-военному коротко очертил ситуацию управляющий Морским министерством.

В мемуарах С. Ю. Витте не упомянул еще об одном своем визите. 4 июля 1905 года он посетил генерала А. Ф. Редигера, только что назначенного военным министром. У него в кабинете С. Ю. Витте застал начальника Генерального штаба А. А. Поливанова. «Я ему сказал, — пишет А. Ф. Редигер, — что оборона представляется мне надежной, так как войска уже не вытянуты в нитку, как у Куропаткина, а сосредоточены, и армии снабжены всем нужным; но в успех наступления я не верю, так как мы уже пытались наступать, да не сумели, на Линевича я надежд не возлагаю, да и не видно с его стороны какой-либо подготовки к наступлению. Поливанов присоединился к моему мнению. Тогда Витте заявил, что он совершенно согласен со мною, и просил меня так и говорить государю, дабы мы не противились напрасно заключению мира»⁵⁹.

Императору об этом говорить не пришлось, так как он сам с А. Ф. Редигером на эту тему не заговаривал, считая мирные переговоры не его делом. До самого начала августа о ходе переговоров в Портсмуте военный министр не имел никаких сведений, кроме газетных.

Николай II не очень сочувствовал идее заключения скорейшего мира. Втайне он рассчитывал на перелом ситуации на Дальнем Востоке — все время, пока в Портсмуте шли переговоры, в Маньчжурию направлялись подкрепления: пехотные, кавалерийские и артиллерийские части. В своих мечтах и надеждах монарх получал поддержку обоих «выдающихся» полководцев — А. Н. Куропаткина и Н. П. Линевича. После поражения под Мукденом в командном составе Маньчжурской группировки русских войск произошла рокировка: Н. П. Линевич вступил в верховное командование армиями, а Куропаткин переместился на должность командующего армией, которую прежде занимал Н. П. Линевич.

В поздравительном письме А. Ф. Редигеру от 30 июля 1905 года по случаю назначения его военным министром А. Н. Куропаткин делился с ним своими мыслями о будущем: «Наши теперь главные заботы — это как бы Россия не заключила позорного мира. Наши армии сохранены, закалены и настолько теперь усилены, что могут с упованием взирать на будущее. Уже ныне успешный переход в контрнаступление японцев маловероятен. Надеюсь, что скоро нам можно будет и самим перейти в наступление… Лично ожидаю с нетерпением возобновления решительных военных действий. Верю, что победа, наконец, склонится на нашу сторону, но во всяком случае, если великая Россия хочет остаться великой и не быть вынужденной после позорного мира быстро готовиться к новой войне, надо настоящую войну вести с желательной настойчивостью еще год, два, три, до победы. В этом спасение не только России, но и Европы. Иначе семьсот миллионов азиатов под главенством Японии сделают попытку прописать законы Европе, начав с России в Сибири, Франции в Индокитае и Англии в Индии. Зашевелятся Персия и Турция. Такого ли результата мы желаем вместо преждевременного мечтательного идеала: стать без права и без нужды хозяевами на берегах Тихого океана?»⁶⁰

А. Н. Куропаткину, как видно из процитированных строк, в полной мере была присуща общая черта весьма многих русских людей — игнорировать неприятные факты, приукрашивать действительность и увлекаться беспочвенными фантазиями.

Японцы не мечтали, а действовали — ведь соглашения о перемирии не было. К середине июля, воспользовавшись своим господством на море, они оккупировали весь остров Сахалин. Сопротивление российских войск полностью сломить им не удалось. Части русской армии, оставив населенные пункты японцам, отступили в тайгу и продолжали сражаться.