Витте

За короткий срок, в чрезвычайных обстоятельствах революционного времени, правительством С. Ю. Витте был проделан колоссальный объем созидательной работы. «Несмотря на ошибки (не ошибается тот, кто ничего не делает), — пишет И. И. Толстой, — на нервность и на колебания, наш председатель остался в моих глазах, несмотря на многочисленные отрицательные черты его характера, крупной личностью, отличительной чертой которого была человечность, соединенная с большим умом и колоссальною рабочею энергиею. Странно и обидно было слушать обычное в то время обвинение, что он ничего не делает, а позже, что он ничего не сделал, будучи свидетелем его поистине нечеловеческой энергии в труде… Я хотел бы видеть критиканов на месте этого человека, все же имевшего только человеческие силы, подточенные еще серьезною болезнью, предыдущими трудами, от которых он не успел отдохнуть, недосыпанием от непосильной работы и от общего нервного возбуждения» ⁹⁸.

Неудачи не сделали С. Ю. Витте пессимистом. «В конце концов я убежден в том, — писал он в «Воспоминаниях», — что Россия сделается конституционным государством de facto, и в ней, как и в других цивилизованных государствах, незыблемо водворятся основы гражданской свободы. Раз над Россией прогудел голос 17 октября, его не потушить ни политическими хитростями, ни даже военною силою. Вопрос лишь в том, совершится ли это спокойно и разумно или вытечет из потоков крови. Как искренний монархист, как верноподданный слуга царствующего дома Романовых, как бывший преданный деятель императора Николая II, к нему в глубине души привязанный и его жалеющий, я молю Бога, чтобы это совершилось бескровно и мирно».

Путь к правовому государству

Как и во всякой абсолютной монархии, в Российской империи помимо официального правительства имелось еще и «теневое», именуемое дворцовой камарильей, или, что благозвучнее, царским окружением. Его главой С. Ю. Витте считал, и небезосновательно, генерал-майора Д. Ф. Трепова, в должности дворцового коменданта ставшего наиболее близким к особе императора лицом. Идея всеподданнейшего доклада председателя Комитета министров о необходимости строгой закономерности в правительственных репрессиях у него не встретила ни понимания, ни поддержки.

Каждый свой визит в Царское Село граф И. И. Толстой заставал Д. Ф. Трепова в царской приемной. «Ну-с, что поделывает наш премьер? Как его драгоценное здравие?» — следовал обычный вопрос. «Затем начинались рассуждения о том, что следовало бы делать и чего не делать, похвалы энергичным администраторам, „молодцам“, и порицания „тряпкам“, которые не умеют поддержать престиж власти» ⁹⁹.

Д. Ф. Трепов и подобные ему не признавали никаких сложных жизненных явлений — «все это выдумки интеллигентов, жидов и франкмасонов». Любимым выражением дворцового коменданта, как подметил И. И. Толстой, было «очень просто». Бунтуют крестьяне, жгут дворянские усадьбы, захватывают помещичьи земли — «очень просто»: сечь их, вешать и расстреливать. Участвует еврейская молодежь в революционных партиях — что ж, «очень просто»: «…всех жидов выгнать из России, а кто не выедет, тех истребить» ¹⁰⁰и т. д. и т. п. «Иди по пути своего собственного разума, — отозвался на такие речи С. Ю. Витте, — и дойдешь до… помойной ямы» ¹⁰¹.

По мере того как непосредственная опасность для престола отдалялась, в императорском окружении нарастала критика правительственных действий по борьбе с революцией. Трагичнее всего то, что она находила отклик в сердце последнего русского царя. Именно он, и никто другой, открыл и возглавил поход против курса правительства С. Ю. Витте, провозглашенного в одобренном им самим всеподданнейшем докладе.

9 ноября 1905 года в царской резиденции состоялось заседание Совета министров под личным председательством императора. Повестка дня — обсуждение доклада министра юстиции. С. С. Манухин вызвал недовольство монарха тем, что терпел у себя в ведомстве лиц с левыми взглядами и оказался недостаточно строг в проведении судебных репрессий. Император заявил: при повсеместных беспорядках необходимо как можно скорее подвергать виновных законному наказанию, между тем гражданские суды мягко относятся к подобным делам. Николай II потребовал от министра юстиции очистить судебное ведомство от лиц, принадлежащих к «противоправительственным партиям». Как подозревал председатель правительства, неприязнь царя к С. С. Манухину разжигал не кто иной, как дворцовый комендант. Еще ранее, до 17 октября, столичный генерал-губернатор Д. Ф. Трепов предъявлял министру юстиции разные противозаконные требования, которым тот, понятное дело, не давал хода.