Читаем Витте полностью

2 ноября 120 тысяч рабочих 526 предприятий Санкт-Петербурга не вышли на работу. Замаячило повторение октябрьских событий, и председатель правительства растерялся. С. Ю. Витте обратился к бастующим с предложением встать на работу и пообещал от имени царя как следует позаботиться об улучшении их быта, назвав их несколько панибратски «братцами-рабочими». Неудачное обращение только подлило масла в огонь. «Братцы-рабочие» петербургской электростанции ответили на письмо премьера кратко: «Прочитали и забастовали». В дальнейшем С. Ю. Витте правильно оценивал степень своей популярности у рабочего люда. Ошибка им и его коллегами была быстро исправлена — уже 6 ноября в газетах было помещено правительственное сообщение о том, что военное положение в Польше введено как временная мера, а не навсегда, и что участники кронштадтских событий будут судимы военным, а не военно-полевым судом. Петербургский Совет рабочих депутатов постановил с 7 ноября прекратить стачку.

Нет ни малейшего сомнения в том, что тактика самых широких уступок общественному настроению была единственно возможной в первые месяцы премьерства С. Ю. Витте. В ноябре — декабре 1905 года сохранялось неустойчивое равновесие сил — не было вполне ясно, чья возьмет. Верхи пребывали в состоянии крайней растерянности из-за невозможности действовать привычными методами прямого и грубого насилия, революционный лагерь не был в достаточной мере организован и объединен единым руководством.

Ретивый П. Н. Дурново рассылал циркуляры с требованием «строгости в действиях», то есть широкого применения насилия. На один из таких циркуляров Министерства внутренних дел, датированный 5 ноября, иркутский генерал-губернатор прислал сердитый ответ: «Все меры, на которые вы указываете, из-за одного чувства самосохранения должны быть приняты, но для этого нужна власть и войска, а ни того, ни другого нет. Чтобы войска действовали твердо и решительно, нужно избавиться от запасных и кормить хорошенько тех, которые в строю, а этого не делается. Запрещение митингов идет вразрез с манифестом и вашими инструкциями, а кроме того, запрещать на бумаге легче, чем не допускать на деле. Аресты при настоящем положении невозможны и могут кончиться бесполезным кровопролитием и освобождением арестованных. Брожение между войсками громадное, а если будут беспорядки, то они могут кончиться только смертью тех немногих, которые еще верны государю. На войска рассчитывать трудно, а на население еще меньше. Вообще положение отчаянное, а от петербургского правительства, не отвечающего даже на телеграммы, я кроме советов ничего не получаю» 58. И это действительно так. Даже казаки, срочно призванные на службу, и те не все оказались надежными. В некоторых подразделениях Донского и Кубанского казачьих войск случались волнения.

Тяжелая служба по предотвращению, а то и подавлению внутренних беспорядков ослабляла армию: войсковые части дробились на мелкие единицы, а те легко поддавались агитации. Лишь гвардия и регулярная кавалерия сохранились в относительном порядке, прежде всего благодаря заслуге великого князя Владимира Александровича. Добровольный перевод офицеров из гвардии на восток им допускался лишь с условием, что обратно в гвардию они не возвращались. Но гвардейские части не распыляли, берегли для экстренных случаев, вроде московского восстания. «Гвардия в 1905–1906 годах спасла положение, без нее переворот 1917 года мог произойти уже тогда», — полагал А. Ф. Редигер 59.

Самую большую тревогу внушало состояние флота. Как писал военный министр, «…он являлся несомненной опасностью для страны. Государь это вполне осознавал и однажды по поводу какого-то беспорядка в Черноморском флоте вполне спокойно сказал, что Севастопольская крепость должна быть готова пустить его, буде нужно, ко дну» 60.

Случались факты и трагикомического свойства. 22 ноября военный министр получил телеграмму, где сообщалось, что комендант крепости Кушка генерал-майор В. П. Прасолов ни с того ни с сего объявил крепость в осадном положении (!), предал военному суду и приговорил к смерти инженера Соколова и еще нескольких лиц, деятельность которых ему внушала опасения. Инцидент объяснялся просто — генерал В. П. Прасолов был горчайшим пьяницей, допивавшимся до потери рассудка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии