Вице-император. Лорис-Меликов

– Наполеон, кажется, говаривал, что генералы проигрывают потому, что ведут против него прошлые войны. Мы в своих расчетах не можем во всем полагаться на опыты минувших битв.

Великий князь одобрительно кивнул своему помощнику и застыл с каменным спокойствием на лице.

– Но в Рионском крае нельзя вести никаких наступательных действий. Мы там завязнем в болотах. А малярия? Омер-паша в пятьдесят пятом половину своей армии в лазареты уложил. И от лихорадки потерял больше, чем в боях. Вы об этом подумали?

– У Омера-паши не было хинина, – ответствовал начальник штаба Павлов. – Медицина за эти двадцать лет многого достигла.

– Платон Петрович, душа моя, это ж сколько хины надо на все тридцать два батальона? Тут никакая медицина не спасет. А тиф, не дай Бог, а простуды?

– Мы рассчитываем на скорый поход, так что можете не беспокоиться, болезни не успеют сразить наших солдат. Две-три недели – и Батум наш.

– Так Батум защищать придется. Турки его просто так не отдадут. Пришлют из Трабзона пару крейсеров. И чем мы им ответим? Флот у нас есть? Нет у нас флота.

К великой досаде Лорис-Меликова, в разговор ввязался граф де Курси. Он долго распространялся о геройстве русских моряков и стратегическом гении наших адмиралов, так славно проявивших себя при обороне Севастополя. Нахимов, Корнилов, Истомин… Он бы еще Ушакова вспомнил! Пустомеля этот долгой и выспренней речью совершенно зачаровал главнокомандующего, хотя конкретного ответа на свой вопрос Лорис так ни от кого и не услышал. Зато все вокруг с большим воодушевлением пустились в рассуждения о славе русского флота, о блестящих перспективах новых кораблей по проектам адмирала Попова, о которых великий князь немало наслышан был от брата своего Константина Николаевича.

– Я все-таки еще раз настаиваю, дайте мне хотя бы десять батальонов из Рионского отряда, – не сочтя уже нужным скрывать раздражение, потребовал Лорис-Меликов.

– Мы вам пятнадцать пришлем. Но только после успешного взятия Батума, – заключил главнокомандующий.

Присутствовавший на совете начальник штаба корпуса генерал-майор Духовской ни слова не проронил в поддержку своего начальника.

– Что ж вы молчали, Сергей Михайлович? – упрекнул его Лорис-Меликов. – Отвечать за все потом не кому-нибудь, а нам с вами придется.

Духовской будто мимо ушей пропустил упрек. Только плечами пожал. Странный все-таки человек этот начальник штаба. Лорис-Меликов, всю жизнь прослужив на Кавказе, почти не знал генерала Духовского, назначенного ему в помощники еще до прибытия в Тифлис, пока сам он пересекал германскую границу. Что за спешка была? Могли бы и подождать и предоставить командующему корпусом самому выбрать человека на столь ответственную должность. Но во дворце наместника Лориса уверили, что Сергей Михайлович – отменнейший штабной генерал, аккуратный, дотошный и исполнительный, а что еще надо?

Вообще-то надо. Надо, чтобы начальник штаба был инициативный и азартный в своем деле. Но такие качества в высоких дворцах не в самой большой чести. Умеренность же и аккуратность в Сергее Михайловиче превосходили, пожалуй, молчалинские – не человек, а ходячий циркуль. И в походке, осанке его было что-то от ожившего циркуля, как и стальная молчаливость. Лорис почти не слышал голоса своего ближайшего сотрудника. Тот слегка кланялся в ответ на каждое приказание, исполнял точно в срок и точно со слов командира, не выказав ни единой собственной мысли.

На этом беды корпуса не кончились. Следующий совет созван был по настоянию начальников Терской области и Дагестана. По их сведениям, турецкие эмиссары, тайно засланные через границу, мутят местное мусульманское население и готовят восстание горцев после начала войны.

– Да-с, – заключил главнокомандующий, ознакомив совет с депешами, – надо оставить на Северном Кавказе две дивизии. И пусть Свистунов покажет им, как бунтовать. Свистунов! Они б еще Держиморду мне отыскали!

– Ну куда ему две дивизии! Там одной за глаза хватит! И Свистунов – знаю я его, он как тот гоголевский исправник: фуражку свою пошлет – и бунт затихнет сам собою.

– Да что вы, право, говорите, Михаил Тариелович! – подал голос Святополк-Мирский. – Это ж такой народ ненадежный – все эти чеченцы, даргинцы, абхазы. Чуть только почуют войну, тут и вставят нам кинжал в спину.

– Дмитрий Иваныч, голубчик мой, а то вы Кавказа не знаете и сами той же Терской областью не управляли! Сто вождей, и у каждого свои виды. Тут не Свистунов нужен, а старый и хитрый кавказский чиновник, который во всех их хитросплетениях и интригах как в своем хозяйстве разбирается. Куда далеко ходить – моему терскому помощнику дайте сто тысяч на эти нужды. Уж он-то, поверьте мне, найдет, кого подкупить, и эти главари сами друг друга перестреляют или сдадут властям.