Витой Посох. Время пришло

– Вы умеете находить правду. Да, на самом деле, графства Гори на территории Дойна нет, есть баронство Гори в приграничных с Дойном дорских землях. Это вотчина одного моего старого друга. Мало кто слышал об этом клочке земли в предгорьях. После войны барон Л’Гори скрыл мое происхождение и оформил новые документы, рискуя жизнью. Ленарио Л’Гори уже нет на белом свете, поэтому я взял эту фамилию в память о друге.

Княжна молчала, и граф после секундной паузы продолжил:

– Мое настоящее имя Эглиолен Лари, оно наверняка вам знакомо. Наступают сложные времена, и я готов приложить все усилия к тому, чтобы справедливость восторжествовала.

– Как и прежде… – эхом отозвалась княжна, на ее глаза навернулись слезы восторга и облегчения.

Лиерия думала, что готова услышать любую правду, но она ошиблась. Эглиолен Лари являлся одним из самых верных соратников ее отца и не уронил своей преданности и чести до самых последних дней, пока о нем было что-либо известно. Этому денери можно доверять во всем. Почти угасшая надежда на лучшее вспыхнула с новой силой. Княжна как девчонка бросилась на грудь Эглиолена, и слезы потекли из ее глаз. Редкие прохожие с удивлением смотрели на странную пару, а потом делали вид, что ничего не происходит.

В узкой каменной келье маленького храма богини Слова и Речи, затерявшегося среди горных отрогов на западе Дора, абсолютно седой жрец подрагивающими от старости руками в который раз перелистывал книгу пророчеств, сделанных его предшественниками и различными предсказателями. Все пророчества были заботливо записаны в пухлый том согласно последовательности предсказанных событий. Некоторым предсказаниям исполнилась уже не одна тысяча лет, и в памяти людей не сохранилось даже скудных воспоминаний о тех временах, а пророчества продолжали жить и будоражить умы. За свою жизнь старик не единожды прочел этот том от корки до корки и каждый раз в самом конце упирался в очень короткое пророчество, которым и завершалась книга:

«Миры вращаются. Все возвращается вновь. Вернется то, что ушло, и те, что ушли вслед за ним. Древний враг восстанет из руин, и откликнутся на призыв те, чьей судьбой станет спасение всего живого».

Старый жрец снова перечитал последние строчки и отложил книгу. Сколько раз он пытался понять их значение, но осознание не приходило. Непонятным оставалось даже то, о каком древнем враге речь. А книга на этом тексте заканчивалась. По неизвестной причине запись пророчеств в этом томе не была продолжена, хотя еще оставались чистые листы. Древние могли начать новый том, поскольку существовали и другие сборники предсказаний, но порой возникало тревожное ощущение, что развитие мира целиком зависит от того, как исполнится последнее пророчество. Продолжится ли жизнь после этого или лист навсегда останется чистым – зависит только от тех, кто откликнется на призыв о спасении.

Открыв тяжелую дверь, старик вышел из кельи на открытую террасу и вдохнул прохладный влажный воздух. Небо было сумрачным, из глубоких лощин тянуло холодом от нерастаявшего снега. Стояла полная тишина, лишь откуда-то слышалась капель. Жизнь бурлила вдалеке от этих мест на востоке и юге, а среди гор прятались только небольшие селения, живущие так же, как и сотни, а может, и тысячи лет назад. Здесь не менялось ничего.

Жрец вздохнул. Неожиданно для себя ему захотелось окунуться в кипение жизни, борьбу идей и столкновение сил. Старик усмехнулся сам себе – этим стоило вдохновиться лет сорок – пятьдесят назад, но тогда его больше манил покой, созерцание и размышления о смысле всего. Теперь осталось слишком мало сил, однако его жизнь еще не закончилась, а стало быть, можно начать прямо сейчас.

Закинув в вещевой мешок сменную рясу и прихватив прочный посох, с которым обычно ходил по горам, жрец спустился в общую трапезную, примыкавшую к кладовым.

С крепким краснощеким балагуром Симонием он столкнулся на пороге.

– Что так поздно? Закрываю уже, – скрывая зевок, приветствовал его кухарь и кладовщик в одном лице.

– Решил отправиться в путь. Хочу взять немного харчей.

– Куда ж собрались в такое время, отец Рохар? Сумерки уж, – удивился Симоний.

– Даже не спрашивай, – с легкой усмешкой отмахнулся тот. – Решил на склоне лет мир повидать. Положи мне пару караваев хлеба, ломоть окорока да головку-другую сыра и запирай кладовую.

– Воля ваша, – ответил Симоний со вздохом, возвратившись из кладовой с припасами и вручив их жрецу. – Скоро ли ожидать обратно?

– Не знаю… – пожал плечами Рохар. – Как сложится путь… – Он помолчал мгновение и добавил: – А впрочем, не ждите… Если кому приглянется моя келья, пусть вселяется. Вернусь – другую найду.

Кухарь с сомнением посмотрел на старого жреца, видно думая, что старик все же слегка не в себе, раз говорит такое, но вслух произнес: